Шафраник Ю.К., Бушуев В.В., Мастепанов А.М. «Энергетика и геополитика России. Энергетическая политика России на рубеже веков». (Минэнерго России, 2001 г.)

Энергетика не только обеспечивает людей теплом и светом, газом и электроэнергией, моторным топливом и другими жизнеподдерживающими энергоносителями, но и, по сути, является основным средством, преобразующим природные ресурсы в необходимые материальные продукты и услуги.
Любые подобные преобразования осуществляются посредством энергетических затрат, и в любом товарном продукте значима доля скрытой энергии, затраченной на получение этого продукта.
Это — металл и другие энергоемкие конструкционные материалы широкого ассортимента, химические продукты и удобрения, продовольствие и ширпотреб, на производство которых тратится энергия; транспорт и связь, станки и бытовая техника, работающие посредством энергии.
Поэтому энергетика — это мотор экономики и средство жизнеобеспечения, а энергетический сектор — важнейшая часть социально-производственной жизни любого государства.
Политика государства, как внутренняя, так и внешняя, это сочетание экономических целей, энергетических возможностей и экологических ограничений.
Разумеется, между экономическими показателями страны, ее валовым внутренним продуктом — ВВП, энергопотреблением и экологическими параметрами (ресурсным потенциалом, объемом выбросов, загрязняющих окружающую среду) нет строго пропорциональной зависимости. Но и считать совершенно независимыми экономические, энергетические и экологические показатели общественного производства нельзя. Эффективность использования энергоресурсов обычно оценивают величиной энергоемкости производства.
Если в мире в целом этот показатель равен 0,42, а для большинства стран находится в диапазоне 0,3…0,5 т у.т./1000 дол. США, то в России величина энергоемкости составляет 1,47 т у.т./1000 дол. США, т.е. в 3…5 раз выше. Столь высокое удельное энергопотребление объясняется далеко не суровыми климатическими условиями нашей страны, а энергоемкой структурой экономики, наличием значительного числа энергопотребителей, не участвующих в формировании ВВП (армия, госаппарат), но, главное, элементарным энергорасточительством, обусловленным традиционно низкими ценами на энергоносители и привычкой «дармового» использования топливно-энергетических ресурсов, которыми щедро наградила нас российская земля. Мы нищенствуем, потому что сказочно богаты.
В новых условиях открытости экономических границ при снижении роли военного и идеологического потенциала именно энергетический фактор становится доминирующим фактором как внутренней, так и внешней политики России.
Внутри страны главная задача — радикально повысить энергоэффективность экономики, включая снижение потерь, расширение сферы применения энергии различных видов в интересах человека, достижение позитивного экологического эффекта, обеспечивая обязательства страны по снижению выбросов в атмосферу в соответствии с Киотскими соглашениями.
Повышение эффективности использования природных топливно-энергетических ресурсов России не только не исключает, но и, наоборот, предполагает активный их экспорт.
Международное разделение труда предполагает, в частности, использование более эффективной переработки ТЭР не только в самой России, но и на зарубежных энергообъектах (в частности, НПЗ в странах восточной и центральной Европы) с поставками первичных ресурсов российской нефти и участием наших компаний в местном сбыте полученных нефтепродуктов.
Проникновение на розничные рынки газоснабжения европейских стран также существенно повышает доходность и самого «Газпрома» и российского бюджета в целом по сравнению с эффектом от сжигания газа на российских ТЭЦ.
С другой стороны, значение энергоресурсов, распределенных по земле крайне неравномерно, делает их мощным фактором национальных интересов отдельных стран и их международного влияния.
Россия в этой связи пока еще не сформулировала свою концепцию энергетической дипломатии, основанную на роли наших ресурсов в обеспечении мирового спроса на энергоносители и на их значении в достижении наших геополитических интересов в мире и на евроазиатском континенте.
Основными принципами такой Концепции, на наш взгляд, должны быть:
· утверждение о том, что Россия была и будет одной из ведущих мировых энергетических держав, обладающих достаточным потенциалом для эффективного энергоснабжения отечественных потребителей и обеспечения растущего спроса на мировых энергетических рынках;
· принцип регулируемого доступа к российским природным топливно-энергетическим ресурсам, обеспечивая их эффективное использование в интересах нынешнего и последующего поколений;
· государственная поддержка деятельности российских энергетических компаний за пределами России при их соучастии в освоении новых месторождений нефти и газа и в освоении розничного рынка энергоносителей на территории других стран;
· сотрудничество с другими странами, в первую очередь, производителями энергии, для поддержания взаимовыгодной ценовой конъюнктуры на нефть и газ на мировых энергетических рынках;
· поворот вектора стратегических интересов России к сотрудничеству со странами Азии и Тихоокеанского региона, в том числе для формирования посредством энергетического сотрудничества многополярной архитектуры нового мира. Восточный вектор энергетической политики России должен отражать ее роль как центральной евроазиатской державы на субконтиненте, обладающим наибольшим темпом экономического развития и мирового влияния на устойчивое развитие человечества в XXI веке.
Прокомментируем некоторые из этих принципов, исходя из понимания того, что российский топливно-энергетический комплекс является общемировым фактором, работающим во благо человечества, но в интересах россиян.
Общемировой спрос на энергоносители растет, и Россия может и должна своими ресурсами участвовать в его обеспечении.
По данным Международного энергетического агентства, Мирового энергетического совета, Министерства энергетики США и Института энергетической стратегии Минтопэнерго России спрос на энергоносители в мире вырастет в ближайшие 20 лет на 35…40%, причем доля азиатских стран в общем объеме мирового энергопотребления возрастет с нынешних 28% до 50…60%.
Уже сегодня такие крупные энергоэкспортеры как Иран поворачиваются лицом к Востоку, определяя свою роль в энергоснабжении Индии и Пакистана. Спрос на нефть в Китае за эти годы вырастет в 2 раза, на натуральный газ — в 3,7 раза, а на энергию АЭС — в 10 раз, и этот спрос в большей части предполагается обеспечить за счет импорта энергоресурсов и энергетического оборудования, в том числе из России.
Однако, не надо думать, что этот спрос автоматически приведет нас к роли главного поставщика энергоносителей. В мире достаточно запасов ТЭР, и мы можем пробиться на азиатские рынки только, если в условиях жесткой конкуренции предложим более выгодные, а главное, более надежные условия энергопоставок.
Надежность энергетического сотрудничества — более значимый фактор, чем сиюминутная экономическая выгода. А это определяется соучастием наших партнеров в освоении как российских, так и зарубежных энергоресурсов, развитием общих энергокоммуникаций, формированием общего энергетического (ресурсного, технологического и финансового) пространства, партнерскими отношениями энергетических компаний и государств. В этой связи представляется необходимым более активное участие государства в морально-политической и организационно-экономической поддержке усилий наших компаний, таких, как «Юкос», «Газпром», «Иркутскэнерго» и РАО «ЕЭС России» в российско-китайском сотрудничестве.
При этом для России в целом немалое значение имеют не просто доходы от поставки энергии, а интеграция регионов Восточной Сибири, Якутии (Саха) и Дальнего Востока в единое экономико-энергетическое пространство. Мы не должны допустить взаимной конкуренции российских нефтегазовых и энергетических компаний, а в интересах их самих и России в целом должны выработать согласованную позицию по масштабу, видам и срокам реализации экспортных проектов.
В частности, представляется, что в первую очередь нам надо стремиться к сооружению межсистемных электропередач из Восточной Сибири в Китай через наш Дальний Восток для выдачи свободных мощностей сибирских ГЭС и ТЭС на канско-ачинских углях. Это не потребует затрат на сооружение новых энергоисточников в регионе с последующим увеличением масштабов экспорта электроэнергии при достройке Богучанской и Бурейской ГЭС.
Экспорт газа должен быть согласован по времени путем первоочередного освоения Ковыктинского месторождения в Иркутской области с последующей подпиткой его газом западных районов Якутии и затем — газом Ямала. Прохождение этой трассы через Дальний Восток в Китай, Корею и Японию позволит влить в общий поток и газ Сахалина. Раздельное же рассмотрение этих проектов существенно снижает эффективность каждого из них и, главное, не обеспечивает надежности стратегического энергосотрудничества. Энергетический транзит вдоль транссибирской магистрали и БАМа позволит оживить эти регионы с потенциально большим по масштабу и энергоемким производством цветной металлургии и лесоперерабатывающей промышленности. Не стоит забывать возможность создания здесь новых территориально-производственных комплексов, базирующихся на сравнительно дешевых сибирских энергоресурсах.
Что же касается привлечения сюда недостающей рабочей силы, то надо сделать управляемой миграцию сюда китайского населения, которые на российских землях могут стать полноправными российскими гражданами. Ведь и давнее освоение Сибири происходило не путем размежевания, а путем слияния пришлых русских с коренным населением этих земель. В конце концов роль государства — не в разделении на своих и чужих, а в обеспечении достойной жизни всех своих граждан, независимо от их национальной принадлежности.
«Могущество России прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном» — писал в свое время М.В. Ломоносов. К сожалению, последняя часть этого пророчества у нас незаслуженно забывается. А ведь именно Северный Ледовитый океан в условиях нынешнего ограниченного выхода в Атлантику через Черное и Балтийское моря приобретает не только военное, но и общегеополитическое значение для России. Через северный полюс — кратчайший воздушный мост между Азией и Америкой. Шельф северных морей — кладовая газа. Большинство российских рек, особенно в Сибири, текут с юга на север. И только через Ледовитый океан внутренние водные коммуникации позволяют осуществить вывоз грузов из центральных районов Сибири на внешние рынки. Это — и лес, и уголь, и руды, многотоннажный транспорт которых эффективнее осуществлять водным путем, а не путем дорогостоящих железнодорожных перевозок. Маршрут «юг — север», а не только «восток — запад» может и должен стать стратегическим коммуникационным направлением России. Разумеется, придется считаться и с ледовой обстановкой на реках и в океане, но ожидаемое глобальное потепление для России — не вред, а благо, ибо к середине XXI века за счет него плодородная территория страны может увеличиться в 1,5 раза, а Чукотское море и Берингов пролив станут судоходными. Но уже и нынешняя техника, в том числе и подводные танкеры, позволят по-новому рассматривать освоение нефтегазовых месторождений Ямала, Штокмана, Якутии и Сахалина. При этом ориентация может быть не только на трубопроводный транспорт энергоносителей, но и на местное сжижение газа и его танкерный вывоз, который уже сегодня при расстоянии транспортировки свыше 4… 5 тыс. км, даже с учетом ледовых трудностей, становится сопоставим с поставками сетевого газа.
Поэтому стратегия освоения новых месторождений углеводородного сырья в приполярных районах и в сибирско-дальневосточном регионе должна быть тесно увязана с геополитическими интересами России, а реализация этой стратегии должна предусматривать особую роль и возможности речных и морских энергокоммуникаций.
Помимо восточного вектора энергетической геополитики России необходимо укреплять наше сотрудничество со странами Центральной и Южной Азии. Этот регион можно считать «подбрюшьем России», но не в уничижительно-пренебрежительном плане, а, наоборот, в силу его близости и значимости для жизненно важных «органов» страны.
Россия исторически стала мощной державой, когда она вобрала в себя Туркестан, через который проходил и торговый путь в Индию. Задача выхода к Индийскому океану через Центральную и Южную Азию для России всегда была актуальной. Ее значение возрастает после распада СССР в связи с необходимостью строить новые отношения с независимыми среднеазиатскими республиками СНГ, новые отношения с Афганистаном, еще не забывшим «кабульского переворота» и вторжения советских войск.
Налаживание этих отношений — необходимая задача и с точки зрения энергетической геополитики. По 50-му меридиану (± 10°) проходит «энергетический диаметр» нашей планеты: Ямал, Урал (с прилегающими районами Тимано-Печорской и Западно-Сибирской нефтегазоносной провинции), Каспий, газоносный Туркменистан, Иран, ОАЕ, Саудовская Аравия, Сомали… По-видимому, это не географическая случайность, а некая закономерность в размещении основных месторождений нефти и газа. Если вдоль этого меридиана будет действовать единый энергетический потенциал, а не разность потенциалов (физических, экономических, политических) между отдельными странами, то коллективные усилия могут сформировать «меридиональный пояс», определяющий основные взаимоотношения на общем энергетическом пространстве планеты. Пример согласованного поведения стран ОПЕК это наглядно демонстрирует. Россия, претендующая на роль мировой энергетической державы, должна более тесно сотрудничать и с этой организацией, и с другими странами 50-го меридиана.
Для начала необходимо определить стратегию взаимовыгодного энергетического сотрудничества России со всеми странами Прикаспийского региона как в Центральной Азии, так и на Кавказе: с Казахстаном и Узбекистаном, Туркменистаном и Азербайджаном. Наша геополитическая задача — не пытаться любым способом обеспечить транзит добываемых здесь ТЭР через Россию, а коллективно осваивать эти ресурсы, располагая необходимой общей геологической информацией, научно-технологической и кадровой базой. Если же мы будем противопоставлять западносибирскую нефть и ямальский газ прикаспийским углеводородам, то устроим между собой ненужную конкуренцию, при которой диктовать условия будем не мы и не страны, владеющие энергоресурсами, а страны-потребители, которые в обмен на военную и финансовую помощь пытаются диктовать в этом регионе свою политику выкачивания энергетических ресурсов из здешних недр.
На самом деле западносибирские и ближневосточные (включая Иран) энергоресурсы должны не противостоять друг другу, а взаимно дополнять друг друга. Низкая себестоимость добычи нефти и газа в южных районах Азии, их близость к местам потребления как в Европе, так и в АТР, предопределяют необходимые совместные усилия по освоению этих энергоресурсов, значение которых будет только повышаться, когда с севера они могут подкрепляться нефтегазовыми ресурсами Сибири. Как электрический ток реализуется не путем перемещения электронов из одного конца провода в другой, а путем постепенного возбуждения электрической волны, распространяющейся вдоль проводника, так и нефтегазовый поток с севера будет подпитывать азиатские ресурсы. Выгоднее сибирскую нефть поставлять на НПЗ Казахстана и Узбекистана, а здешнюю добычу ориентировать на внешние поставки. Тем самым не напрямую, а опосредованно мы получим доступ и к Индийскому океану и наша нефть (не по месту ее добычи, а по принадлежности) будет выгодным товаром на мировом рынке.
Это касается экспорта как в развивающиеся страны — Индию и государства АТР, так и традиционного экспорта в Южную Европу Новороссийский порт и проход через Босфор — слишком «узкое горлышко» для российского нефтяного экспорта, и наша внешняя энергетическая политика должна предусматривать и другие транспортные коридоры. Вряд ли Россия может стать таким транзитным коридором для транспорта всей прикаспийской нефти в Европу Нам надо активизировать свое участие помимо КТК и в освоении иных маршрутов — через Турцию, как это делает сейчас «Газпром», сооружая «Голубой поток».
Помимо долгосрочной экономической выгоды от такого энергетического сотрудничества немаловажным представляется и политический эффект взаимного сотрудничества с исламским миром, роль которого в мировой расстановке сил неуклонно возрастает.
Разумеется, задача России — не в противопоставлении своего сотрудничества с Европой и с «третьим миром», а в проявлении своей особой роли на континенте, обусловленной ее географическим положением, энергетическим потенциалом, исторически сложившимся менталитетом населяющих страну народов, стремлением к их взаимовыгодному сожительству на общей земле.
Европа останется для нашей страны, находящейся сразу в двух частях света, долгосрочным партнером, в том числе и по части энергетического сотрудничества. Газовая магистраль «Ямал — Западная Европа», российский нефтеэкспорт в страны Восточной и Центральной Европы, энергомост «Восток — Запад» как часть большого балтийского энергетического кольца, интеграция Единой электроэнергетической системы России с энергосистемами Белоруссии, Украины, Скандинавских стран и Закавказья — эти интеграционные проекты взаимовыгодны всем, помогая в условиях единого мирового экономического пространства повышать и эффективность использования энергетического потенциала России для развития материальной базы российской цивилизации.
XXI век начинается с осознания необходимости перехода к устойчивому развитию общества. Это предполагает особое отношение к природным ресурсам, включающим как топливно-энергетические, так и экологические ресурсы, определяемые размерами территории, лесным запасом, наличием водных источников.
И того и другого в России достаточно. Поэтому наша задача — эффективно распорядиться своим природным потенциалом. Не просто экспорт сырьевых энергоносителей, а формирование своего достойного места на мировом энергетическом рынке, на рынке товаров со «скрытой энергией», на рынке квот на выбросы парниковых газов при реализации энергосберегающих проектов. Новая внешнеэкономическая политика компаний и государства должна строиться, исходя из геополитических интересов России как ведущей энергетической державы на евроазиатском континенте.

Шафраник Ю.К., Бушуев В.В., Мастепанов А.М. Энергетика и геополитика России. Энергетическая политика России на рубеже веков. — М., Минэнерго России, 2001г., т.2, с. 744-751.