Ю.К. Шафраник: «Развитие НГК: внешние и внутренние вызовы» (статья в журнале «Бурение и Нефть», май 2019 г.)

25 марта 2019 г. состоялся XIII съезд Союза нефтегазопромышленников России, на котором были подведены итоги работы за 2017–2018 гг.
В условиях современного мира перед отраслью стоят задачи модернизации, перехода на инновационные технологии, осуществления крупных и крупнейших инфраструктурных проектов. Есть и проблемы. Как их решать? О развитии нефтегазового комплекса России в современных условиях, геополитических и экономических вызовах размышляет Ю. К. ШАФРАНИК.

Держим удар?
«Россия — один из крупнейших игроков мирового энергетического рынка. Мы занимаем ведущие позиции по добыче и экспорту нефти и газа, входим в число лидеров по объемам выработки электроэнергии и добыче угля. Для нас крайне важно чувствовать тенденции глобальной энергетики, чтобы эффективно реализовывать свои конкурентные преимущества и вместе с другими странами формировать общее энергетическое пространство и общее энергетическое будущее», — подчеркивал Президент страны В. В. Путин на международном форуме «Российская энергетическая неделя».
«ТЭК (топливно-энергетический комплекс — прим. авт.) играет важнейшую роль, является драйвером развития многих отраслей. Сегодня ТЭК формирует 25 % ВВП и порядка 60 % экспорта», – отмечал министр энергетики РФ А.В. Новак на инвестиционном форуме в Сочи.
К чему эти цитаты? Чтобы еще раз обратить внимание на глубокую вовлеченность России в мировую экономику. Наша страна сейчас занимает второе место в мире после Саудовской Аравии по экспорту нефти и первое – по экспорту природного газа.
В то же время в 2019 г. риски снижения темпов развития мировой экономики возросли. В феврале резко сократился рост рабочих мест в США. Противоречивые данные приходят о перспективах китайской экономики в 2019-м и последующие годы. В итоге нас ждет дальнейшее обострение конкуренции на мировом рынке углеводородов.
Более далекие прогнозы (на период до 2050 г.) практически всех ведущих центров по энергетике опровергают распространившиеся в последнее время рассуждения футурологов о близком пике потребления углеводородов. Так, в прогнозе норвежской консалтинговой компании «DNV GL» (ДиЭнЭл ДжиЭл) «Перспективы переходного периода в энергетике» говорится, что нефть и газ сохранят позиции основных энергоресурсов (около 40% — в 2050 г.). В основном — благодаря росту спроса в Китае и Индии и общему повышению спроса на продукты нефтегазохимии. При этом в 2026 г. газ обгонит нефть как самый важный источник энергии — за счет неуклонного увеличения капиталовложений в добычу «голубого топлива». Объем их в 2025 г. достигнет 1,13 трлн долл. В начале 2030-х гг. потребление энергии в мире начнет сокращаться, тем не менее объем его в 2035 г. будет на 15 % выше, чем в 2017 г. После этого спрос на энергоресурсы начнет сокращаться из-за роста доли электроэнергии из ВИЭ (возобновляемые источники энергии) в мировом энергобалансе, общего сокращения населения и дальнейшего снижения темпов экономического роста.

Бросок на Восток
Влияние ТЭК на социально-экономическое состояние страны по-прежнему чрезмерно, и его в дальнейшем нужно снижать за счет развития иных производительных сил.
При этом очевидно, в чем мы явно теряем время. Насыщение внутреннего рынка газом, нефтью, нефтепродуктами на конкурентной основе и полная стабилизация или даже снижение цен и тарифов на углеводороды, электроэнергию, транспорт — вот что экстренно необходимо. И эти задачи вполне выполнимы. На базе дешевого сырья мы можем обеспечить развитие нефтегазохимической промышленности. Для удовлетворения внутренних потребностей уже сейчас надо в 3 раза увеличить объем производства нефтегазохимической продукции.
В текущем году и в ближайшие два года в России прогнозируются относительно низкие темпы роста экономики, а соответственно, и внутреннего потребления энергоресурсов. Поэтому возможности увеличения добычи и производства нефте- и газохимической продукции реально можно связывать только с экспортом. При нынешнем уровне цен на мировых рынках нефти и газа условия для нашего экспорта являются благоприятными.
Все более реальным становится рост экспорта нефти и газа на восток – в Китай и другие страны Азии. Собственно, к чему я неоднократно и призывал на протяжении последних десяти лет. Экспорт нефти в Европу (основной потребитель наших энергоресурсов) в последние годы сокращается. Но зато в 2018 г. вырос экспорт газа. Ожидается, что даже при сохранении уровня потребления природного газа в Европе экспорт Газпрома туда будет расти за счет неизбежного сокращения местной добычи. Наш трубопроводный газ сохраняет свое ценовое превосходство по отношению к другим поставщикам.
Основная угроза российскому экспорту нефти и нефтепродуктов в Европу идет со стороны поставщиков из США и общего обострения конкуренции на рынке сырой нефти из-за вероятного снижения спроса в связи с замедлением роста экономик стран ЕС и Турции.

Другим перспективным направлением развития отечественной нефтегазовой промышленности является наращивание производства СПГ (сжиженного природного газа) на экспорт. А.В. Новак в интервью «Газета.ру» 26.02.19 г. говорил: «На сегодняшний день наша стратегия заключается не только в развитии поставок трубопроводного газа, но и развитии нашей доли в производстве сжиженного природного газа и поставки его на рынки, куда невозможно дотянуть трубу. После ввода в 2018 г. на полную мощность завода «Ямал СПГ» на севере ЯНАО производственные мощности уже равны более 27млн т. Это порядка 9 % мирового рынка. Наша задача — увеличить долю до 15 – 20 %.». То есть до 80 – 90 млн т в год».

Вызовам противопоставим инновации
В числе вызовов – ухудшение структуры запасов нефти и газа. Постоянно сокращаются размеры вновь открываемых месторождений. Среди разведанных запасов неуклонно растет доля ТРИЗов (трудноизвлекаемых запасов). По данным «Эрнст и Янг», по всему миру размер среднего открытого месторождения за последние пять лет снизился на 30 — 40 %.
Следует иметь в виду, что у нас общий объем запасов растет, в основном, за счет Восточной Сибири и Дальнего Востока – регионов со слаборазвитой инфраструктурой и низким внутренним спросом, что значительно удорожает освоение месторождений.
Нельзя сбрасывать со счетов и такой существенный фактор — выход на мировой рынок новых производителей, к примеру США и ряда стран Африки, наращивание добычи на Ближнем Востоке, в Северной Африке.
Помимо этого, наблюдается увеличение возобновляемых источников энергии в Европе, что ведет к сокращению роста потребления природного газа.
Не лучшую роль играет введение санкций против России, что не только затрудняет приобретение новейшего оборудования и технологий добычи и переработки, но и ведет к ограничению инвестиционной деятельности российских компаний из-за ухудшения условий кредитования.
Что же, по моему мнению, надо сделать для решения проблем?
Прежде всего — значительно нарастить объемы поисково-разведочного бурения, умножить усилия по разработке новых технологий.
Вот уже почти полтора десятилетия ведущие компании мира занимаются внедрением технологий интеллектуального управления нефтедобычей. Проекты под названием «Цифровое месторождение», «Интеллектуальное месторождение» начали появляться за рубежом в начале 2000-х гг. Они позволяют практически на каждом этапе добычи, транспортировки, переработки нефти управлять всей системой из оперативных центров, реагируя почти моментально на меняющиеся параметры системы.
В России отдельные компании тоже внедряют такие технологии. Несколько лет назад элементы технологии «Цифровое месторождение» были вполне успешно опробованы «Татнефтью» на Ромашкинском месторождении. Пилотное освоение этой программы три года назад на своих добычных месторождениях начала компания «Газпром нефть».
Внедрением системы «Цифровое месторождение» занимается и компания ЛУКОЙЛ. В 2015 г. на нефтяном месторождении Западная Курна-2 в Ираке, разработку которого ведет «ЛУКОЙЛ Оверсиз» совместно с South Oil Company, внедрение этой системы позволило сократить сроки принятия управленческих решений. Получилось снизить простои скважин, оптимизировать режимы разработки месторождения, повысить коэффициент извлечения нефти, снизить трудозатраты на сбор, обработку и анализ производственных данных, повысить их достоверность и целостность.
Отдельные элементы интеллектуального месторождения были внедрены ЛУКОЙЛом и в Пермском крае. На Кокуйском месторождении действующая система позволяет оперативно оценивать основные параметры работы скважин, в частности дебиты скважин, динамические уровни, давление.
Задача применения цифровых технологий в геологоразведке поставлена перед технологическим центром «Бажен» в Ханты-Мансийском автономном округе. Уже в конце этого года компании-участники программы разработки Баженовской свиты смогут взаимодействовать в едином информационном поле посредством цифровой платформы, которая обеспечит доступ к базам всех данных о проекте, в том числе к результатам испытаний каждой скважины «Бажена».
Правда, внедрением систем «Цифровое месторождение» пока в отечественных компаниях занимаются фрагментарно, в рамках всего нефтегазового комплекса это происходит разрозненно, что, как предрекают эксперты, может обернуться дальнейшим отставанием России в использовании инноваций в нефтегазовой сфере.

Маневр налогами
Российское государство сегодня является крупнейшим собственником в отрасли и располагает огромными производственными и финансовыми ресурсами. Но этого явно недостаточно. Для дальнейшего прогресса очень важна роль государства как определителя правил игры для всех участников нефтегазового рынка. И в первую очередь — в формировании такой налоговой системы, которая бы стимулировала наиболее эффективное использование природных ресурсов.
Сейчас уже практически все специалисты говорят о чрезвычайной запутанности и противоречивости действующей системы индивидуальных налоговых льгот по месторождениям. По данным «Эрнст и Янг», за последние 10 лет доля льготируемой нефти в структуре добычи выросла с 5 до более чем 30 %. Незавершенный пока «налоговый маневр», по мнению многих, фактически наносит ущерб развитию отрасли, поскольку значительно увеличил налоговое бремя, соответственно, снизил нашу конкурентоспособность на мировых рынках и привел к повышению цен на топливо в стране. Это оказывает негативное влияние и на внутреннее потребление в целом и тормозит рост не только отрасли, но и всей экономики страны.
Действующая система в условиях текущего роста мировых цен вызывает недовольство и населения, и промышленных потребителей. Чтобы добиться повышения заинтересованности производителей в увеличении добычи, необходимо решительно переходить на обложение прибыли НДД (налогом на добавленный доход).

Ставка на независимые компании
По оценке «Ассонефть» (Асоциации независимых нефтегазодобывающих компаний), у нас сегодня около 100 независимых нефтегазовых компаний (в 2015 г. их было 125), которые добыли в 2017 г. около 23 млн т нефти (4,2 % от общего объема). Для сравнения: в США сейчас насчитывается более 7000 средних и малых фирм, работающих в 33 штатах со средним количеством постоянных сотрудников – 12 человек. Они бурят 90 % скважин и добывают 54 % нефти и 85 % газа. При этом на так называемых маргинальных скважинах (добыча около 2 т нефти, или 5,4 м3 в сутки), где работают малые и средние компании, добывается около 43 % нефти и 30 % природного газа. Очевидно, что такое разнообразие и эффективность, в первую очередь, обеспечиваются благоприятным налоговым режимом для развития малого и среднего бизнеса, где основным налогом является налог с прибыли и предоставляются льготы по списанию, например, не только материальных, но и нематериальных затрат на бурение.
https://burneft.ru/archive/issues/2019-05/8

Статья в журнале «Бурение и Нефть», май 2019 г.