Шафраник Ю.К. «Нефтегазовый сектор — необходимость смены парадигмы». (журнал «Бурение и нефть», февраль, 2003 г.)

Широко распространена точка зрения, что дальнейшее развитие российской экономики возможно либо (как и прежде) на основе использования сырьевого потенциала, либо (как альтернатива) на основе опережающего роста наукоемкого, высокотехнологичного сектора.
При этом считается, что первый путь является «ущербным», ведущим к технологическому отставанию России от развитых стран мира, к усилению нашей экономической зависимости.
Второй путь в современных условиях априори предполагается более предпочтительным , так как связан прежде всего с использованием интеллектуального потенциала страны.
Какой путь российской экономики выбрать?
Однако такое упрощенное противопоставление двух подходов является совершенно неправомерным, хотя бы по двум причинам.
Национальная экономика должна развиваться на основе рационального, эффективного использования всех факторов роста и нельзя противопоставлять одни факторы другим. Необходимо продуманное, отвечающее конкретным историческим, экономическим и политическим условиям, сочетание (баланс) всех доступных факторов.
В современных условиях минерально-сырьевой сектор экономики (прежде всего — нефтегазовая промышленность) перестал быть «простым» в технологическом отношении. Добыча сырьевых ресурсов ведется с использованием постоянно усложняющихся технологий, в создание которых вкладываются многие миллиарды долларов и над которыми работают интеллектуальные силы многих стран мира. Поэтому можно с полной уверенностью утверждать, что с каждым годом нефть, газ и другие сырьевые продукты становятся во все большей степени продуктами наукоемкими.
При выборе приоритетов социально-экономического развития в XXI веке не может быть места упрощенному противопоставлению двух подходов: высокотехнологичного и сырьевого. Развитие национальной экономики должно осуществляться на основе рационального, эффективного использования всех факторов роста: природных, экономических, интеллектуальных.
Вряд ли в современном мире можно найти хотя бы одну страну с богатыми природно-сырьевыми ресурсами, которая добровольно бы отказалась от их освоения. Поэтому социально-экономическое развитие России и в дальнейшем должно быть связано с использованием того огромного природного потенциала, которым располагает наша страна. Вопрос лишь в том, каким образом осваивать имеющийся природно-ресурсный потенциал?
Уповать ли только на то, что дано самой природой, в надежде на высокую «естественную» конкурентоспособность ресурсов? Или же добиться того, чтобы освоение природных ресурсов (прежде всего — нефтегазовых) стало по-настоящему эффективным и послужило бы основой для изменения темпов и качества роста экономики в масштабах всей страны?
Первый путь для нас «заказан» хотя бы по той простой причине, что Россия — это не Кувейт. Ни по своей концентрации, ни по своему качеству наши ресурсы углеводородного сырья непригодны для того, чтобы всерьез рассматривать их как «почву» для безбедного существования такой огромной страны. Следовательно, нет никакой альтернативы пути, предполагающему динамичное и цивилизованное (на основе рыночных принципов в сочетании с эффективным государственным регулированием) развитие минерально-сырьевого сектора экономики в интересах всего общества.
УСИЛЕНИЕ ИННОВАЦИОННОЙ РОЛИ НЕФТЕГАЗОВЫХ РЕСУРСОВ
В современных условиях реальные и устойчивые конкурентные преимущества получают те производители, которые добиваются постоянного сокращения издержек (хотя бы относительного — по сравнению с конкурентами). В свою очередь, устойчивое сокращение издержек обеспечивается за счет постоянного обновления технологий по всей цепи движения нефтегазовых ресурсов, начиная с разведки запасов и заканчивая продажами конечных продуктов потребителям.
Российские производители вольно или невольно вынуждены участвовать в конкурентной борьбе и на «своей» территории, и за ее пределами, а следовательно, вынуждены присоединиться и к той «перманентной технологической революции», которая происходит в мировой нефтегазовой промышленности. Чтобы оценить возможности участия России в названном процессе, необходимо прежде найти ответы на три вопроса:

Последний вопрос требует самого пристального внимания, поскольку в последние 10 — 12 лет процессы технологического обновления в нефтегазовом секторе резко замедлились, а научно-инновационный потенциал страны был в значительной степени подорван.

СЛАБЫЕ «ИНЪЕКЦИИ» НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ В 1990-Х ГОДАХ
Подрыв научно-инновационного потенциала непосредственно обусловлен в основном двумя причинами:

• беспрецедентным сокращением государственного финансирования всего комплекса отраслей, «отвечающих» за научно-технический прогресс (включая фундаментальную и прикладную науку, высокотехнологичные отрасли промышленности);
• резким сужением спроса на наукоемкую продукцию со стороны ее конечных потребителей — предприятий и компаний нефтегазового сектора.
  

Все это явилось следствием кризисно-переходного периода, который переживала вся страна и который был сопряжен с ломкой старых институциональных рамок, переделом собственности, кризисом неплатежей, непростым вхождением в систему мировых рыночных связей и т.д. Сказалось также и действие долгосрочных негативных тенденций, уходящих своими корнями в сравнительно благоприятное прошлое времен плановой экономики (трудности «обслуживания» чрезмерно разросшегося производственного аппарата в нефтегазовом секторе, традиционная его слабая восприимчивость к достижениям НТП).
С точки зрения возможностей технологического обновления важной чертой кризисно-переходного периода является острый дефицит инвестиционных ресурсов в масштабах всей экономики и нефтегазового сектора — в частности. Крайне ограниченные инвестиционные ресурсы направлялись не столько на обновление производственно-технологического парка, сколько на его простое воспроизводство (поддержание). Результатом же стало, с одной стороны, достигшее критического уровня физическое и моральное устаревание производственно-технологического парка в нефтегазовом секторе, а с другой — исчерпание потенциала всех реализованных на практике отечественных научно-технических заделов.
В свою очередь, «усеченная» инвестиционная политика в условиях финансового кризиса привела к ослаблению конкурентоспособности отечественных компаний (особенно в нефтяном секторе) и усилению общей зависимости от ценовых факторов мирового рынка. Не случайно, что в последние годы подъемы и спады добычи нефти в стране напрямую следуют за повышением и падением мировых цен.
В результате острого дефицита инвестиций достигла критической отметки степень износа основных фондов в российском ТЭК (и в нефтегазовом секторе — в частности). Значительная часть производственных мощностей находится на грани физического выбытия. Особенно высока степень износа машин и оборудования. При среднем износе основных фондов в целом в российской экономике на уровне 43,5% в нефтедобыче этот показатель к 2000 году составил 55%, в нефтепереработке — 75%, в газодобыче — 40%. При этом доля полностью изношенных основных фондов в отраслях ТЭК колеблется от 22 до 38%, тогда как в целом по народному хозяйству она составляет 12,5%.
Совершенно очевидно, что для стабилизации и дальнейшего устойчивого развития нефтегазового сектора и других отраслей ТЭК необходимо основательное техническое перевооружение производства.
Конечно, за последние годы с приходом на рынок нефтегазового оборудования предприятий ВПК технический уровень и качество продукции отечественного нефтегазового машиностроения значительно выросли. Но в целом уровень отечественных нефтегазовых технологий все еще остается невысоким. Существуют сравнительные оценки уровня так называемых макротехнологий в различных отраслях экономики. Если принять уровень передовых мировых технологий за единицу, то, по данным Минпромнауки, уровень отечественных технологий по отношению к мировым составляет:

• в области ядерных технологий — 0,9;
• в освоения космоса — 0,8;
• в авиации — 0,75;
• в сфере нефтедобычи и нефтепереработки — всего 0,5.
  

К настоящему времени в России сложилась вполне благополучная ситуация с производством крупногабаритного и относительно несложного оборудования для нефтегазовой промышленности. Однако крайне остро стоит проблема разработки и внедрения в производство высококачественной аппаратуры и сложного технологического оборудования.

ДВЕ ФОРМУЛЫ ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ
В последние 20 — 30 лет приверженность инновациям является общей тенденцией в развитии мировой нефтегазовой промышленности (особенно в индустриально развитых странах). Но это не означает, что все нефте- и газодобывающие страны действуют по какому-то единому шаблону. Существуют разные подходы и модели. Выбор конкретной модели в той или иной стране зависит от множества факторов: уровня и характера развития национальной экономики, «возраста» нефтегазового сектора, социально-политической ситуации, национальных целей и приоритетов, менталитета нации и т.д.
Как две крайние альтернативы можно назвать модели инновационного развития нефтяного сектора, сложившиеся, с одной стороны, в Великобритании, а с другой — в Норвегии:

• в Соединенном Королевстве (первая модель) в нефтяной сектор вошли ведущие компании мира со своими технологиями, а за ними — шлейф сервисных и наукоемких компаний. Как следствие, и не была создана национальная наукоемкая нефтяная промышленность;
• в Норвегии (вторая модель) имело место целенаправленное (под контролем государства) формирование условий для становления национальных наукоемких сервисных компаний и системы научно-технологических центров. В результате постепенно сложилась высокотехнологичная национальная нефтегазовая промышленность.
  

Великобритания и Норвегия показывают примеры совершенно противоположных моделей инновационного развития нефтегазовой промышленности. Но очень важно то, что эти модели не являются какими-то «застывшими» схемами. И «британская», и «норвежская» модели постепенно видоизменяются вследствие изменения тех или иных условий деятельности в сфере нефтегазового бизнеса. Причем развитие названных моделей идет во встречном направлении: для «британской модели» характерно некоторое усиление регулирующей роли государства, а для «норвежской» — частичная либерализация и расширение частнопредпринимательского начала.
А что же Россия? По какому пути инноваций нам нужно двигаться?
Наша страна по условиям развития нефтегазовой промышленности заметно отличается и от Великобритании, и от Норвегии. С одной стороны, Россия имеет более чем 100-летнюю историю нефтедобычи. У российских нефтяников и газовиков накоплен огромный опыт освоения месторождений — причем в самых разнообразных природно-климатических и геологических условиях. В стране работают десятки машиностроительных заводов и научно-технологических центров, обеспечивающих функционирование нефтегазового сектора. А с другой стороны, есть масса нерешенных проблем, порожденных переходным периодом и тем «балластом» ошибок, который был накоплен за годы плановой экономики.
Поэтому будущие пути инновационного развития нефтегазового сектора в России во многом предопределяются той негативной ситуацией, которая сложилась к настоящему времени. Развитие нефтегазового сектора в нашей стране «зажато» двумя дефицитами: дефицитом инвестиций и дефицитом новых технологий. В последние 10 лет основная часть капиталовложений в нефтегазовом секторе осуществлялась за счет собственных средств предприятий и компаний. Такого нет нигде в мире. Финансовые ресурсы для инвестиций в значительной степени привлекаются «со стороны»: либо через фондовый рынок (эта форма доминирует, например, в США и Великобритании), либо через банковскую систему (как в Японии, Южной Корее и ряде европейских стран). Соответственно, расширяются инвестиционные возможности нефтегазовых компаний. Последние, в свою очередь, покупая продукцию и услуги материально-технического назначения, финансируют инвестиционный процесс в других отраслях экономики. Поскольку российские нефтегазовые компании вынуждены в основном ограничиваться собственными средствами, то и объемы инвестиций оказываются слишком малыми, и стимулирующая роль этих капиталовложений для развития национальной экономики (и ее инновационного сектора) оказывается слишком слабой. Отсюда во многом вытекает дефицит новых отечественных нефтегазовых технологий.
Несмотря на то, что российский нефтегазовый сектор в основном находится на инвестиционном «самообеспечении», его инновационное развитие происходит во многом благодаря притоку иностранного капитала. Совместный приток иностранных инвестиций и технологий имеет место в случае прямых капиталовложений зарубежных компаний (например, при создании предприятий со смешенным капиталом и реализации соглашений о разделе продукции / СРП) или вследствие использования связанных кредитов. Дальнейшее расширение иностранных инвестиций будет сопряжено и с нарастанием притока импортных технологий. Таким образом, в российском нефтегазовом секторе в настоящее время реализуется модель инновационного развития по формуле: «российские ресурсы плюс иностранный капитал и технологии». То есть Россия пока что идет примерно по британскому пути инноваций — в основном иностранные технологии, иностранные компании и участники.
Насколько нам это выгодно? Поскольку реализация сложившейся модели происходит в условиях, когда экономика страны только-только начинает выходить из глубочайшего кризиса, то происходит дальнейшее усиление сырьевой зависимости и продолжается стагнация в отечественной промышленности и науке в целом. Но даже такой путь инновационного развития имеет преимущества по сравнению с инерционным развитием. Технологическое обновление нефтегазового сектора, способствующее повышению его конкурентоспособности и сокращению издержек, снижает предельную «планку» роста цен на энергоресурсы на внутреннем рынке. Соответственно, в рамках национальной экономики расширяются инвестиционные возможности, которые следует использовать, прежде всего, для развития высокотехнологичных отраслей. Можно сказать, что непосредственное воздействие на экономику нынешней модели инновационного развития нефтегазового сектора является негативным. Но все же имеют место определенные косвенные эффекты, стимулирующие экономический и технологический рост.
Совершенно очевидно, что для нашей страны крайне актуальным является переход к, иной модели развития, в основе которой лежит формула: «российские ресурсы и технологии + иностранный капитал». Но добиться этого можно только при условии проведения разумной и эффективной протекционистской политики со стороны государства. Грань, отделяющая разумный протекционизм от неоправданного, очень тонка и расплывчата. И государство должно научиться защищать интересы отечественных товаропроизводителей таким образом, чтобы не переступать через эту грань.
У производителей и потребителей нефтегазового оборудования и технологий сложилось прямо противоположное отношение к идее протекционизма. Представители машиностроительного комплекса, естественно, выступают за государственный протекционизм в различных его формах, например, обязательное квотирование закупок российского оборудования при реализации СРП или предоставление налоговых льгот нефтяникам и газовикам в том случае, когда они отдают предпочтение отечественному оборудованию и технологиям, а не импортным. При этом, подразумевается, что качество техники, закупаемой у российских производителей, не должно быть ниже, чем у зарубежной. Отсюда и вытекает позиция Союза нефтегазопромышленников, который настаивает не на поддержке отечественного производителя вообще (чтобы исключить «просящих и дающих»), а на осуществлении мер по повышению его конкурентоспособности. Тогда действительно может быть создана основа для устранения противоречий между производителями и потребителями оборудования и технологий.
В этом смысле очень показателен пример Норвегии, долгое время применявшей обязательное квотирование закупок продукции и услуг от национальных поставщиков при реализации нефтегазовых проектов. Вводя такие квоты, правительство было уверено в потенциально высокой конкурентоспособности норвежских фирм с точки зрения качества и стоимости самой продукции.
И протекционизм в данном случае был совершенно оправдан, что подтверждается последующим развитием событий. Выйдя при помощи государства на рынок нефтегазового оборудования и услуг, норвежские фирмы довольно быстро завоевали высокий авторитет и на деле доказали свою конкурентоспособность. И российскому государству тоже следует научиться поддерживать тех производителей, которые этого достойны — в противном случае протекционизм обернется невосполнимыми потерями и для нефтегазового сектора и всей национальной экономики.

БЕЗ ГОСУДАРСТВА НЕ ОБОЙТИСЬ
Российский нефтегазовый сектор уже вступил на путь инновационного развития, но ориентируясь при этом на иностранные технологии («британская» модель). Чтобы значительно усилить позитивный эффект инновационного развития, распространить его воздействие на всю отечественную экономику, необходимо перейти к иной модели, схожей с «норвежской». Нельзя надеяться на то, что смена модели инновационного развития нефтегазового сектора произойдет сама собой. Переход к наиболее выгодной для страны формуле инновационного развития может произойти только в результате активного государственного вмешательства.
К сожалению, имеющийся опыт государственного управления научно-техническим прогрессом в нефтегазовом секторе не дает поводов для оптимизма. Разработанные федеральные программы и отдельные меры, предпринимаемые на региональном уровне, в большинстве своем не дали заметных результатов. Что же касается нефтегазовых компаний и корпораций с государственным участием, то оказалось, что национальная «принадлежность» применяемых инновационных ресурсов для них не имеет значения.
Для решения проблемы следует возродить такое понятие, как государственная научно-техническая (инновационная) политика в нефтегазовом секторе. При этом упор должен делаться отнюдь не на определении «приоритетных направлений развития науки и техники» или разработке отдельных программ. Главная задача: поиск «болевых» точек и построение эффективных механизмов воздействия, которые направили бы спрос предприятий и компаний нефтегазового сектора на наукоемкую продукцию в сторону внутреннего рынка инновационных ресурсов.
Вся экономика нашей страны (не говоря уже о нефтегазовом секторе) находится в сильной зависимости от конъюнктуры мирового рынка энергоресурсов. Но эта зависимость не является односторонней. Запад — и прежде всего европейские страны — в ощутимой степени зависят от поставок энергоресурсов из России. Следовательно, одна из главных задач государственной (федеральной) политики, направленной на поддержку инновационного сектора экономики, состоит в том, чтобы эффективным образом использовать зависимость зарубежных потребителей от поставок нефти и газа из России с целью подъема наукоемких отраслей отечественной экономики. При этом конкретные механизмы воздействия должны в значительной мере «материализоваться» в условиях привлечения иностранного капитала и иностранных компаний в российский нефтегазовый сектор.
Но при этом мы не должны забывать и об интересах инвесторов. Если Россия стремится стать полноправным участником мирового нефтегазового «пространства», то имеет смысл прислушаться к тому, как представители мирового нефтяного бизнеса оценивают ситуацию, сложившуюся в нашей стране. В мировом нефтяном бизнесе уже давно сформировалось мнение о том, что — первично, а что — вторично. На первом месте стоят инвестиции, а на втором — все остальное. Иными словами, запасы, добыча и переработка углеводородов считаются «функцией» от инвестиций. Поэтому иностранные нефтяные компании прежде всего и озабочены проблемой инвестиционного климата в России.
Речь идет о создании стабильной и прозрачной системы государственного регулирования, которая отражала бы цели, преследуемые государством, была бы понятна и приемлема для инвесторов.

КАКОВА РОЛЬ РЕГИОНОВ?
В процессе разработки и реализации государственной научно-технической (инновационной) политики значимая роль должна быть отведена регионам (субъектам федерации, федеральным округам).
Уже сейчас можно назвать три первоочередные задачи в рамках общегосударственной политики, решение которых должно быть передано на региональный уровень:

• информационно-аналитическое обеспечение рационального недропользования;
• мониторинг технико-технологического уровня в сфере подготовки и эксплуатации нефтегазовых ресурсов;
• поддержка науки и образования (в значительной части за счет «ресурсных доходов» бюджета).
  

Решение названных задач естественным образом связано с созданием в администрациях (или при администрациях) основных нефтегазодобывающих регионов страны — ХМАО и ЯНАО — крупных специализированных подразделений по управлению недропользованием, а также соответствующих научно-аналитических и учебных центров. Деятельность этих структур и организаций должна быть самым тесным образом интегрирована в систему разработки и реализации государственной научно-технической (инновационной) политики.
К числу перспективных задач регионального уровня следует отнести:

• формирование региональной законодательной базы, направленной на стимулирование инновационных процессов в нефтегазовом секторе;
• поддержка инвесторов в рамках собственной финансовой компетенции и возможностей (стимулирование инвестиций в инновационный сектор региональной экономики);
• тесное взаимодействие с нефтегазовыми компаниями — основными налогоплательщиками на территории — в решении вопросов инновационного развития;
• прямое участие в проектах в смежных (инновационных) секторах экономики.
  

Однако возможности эффективного (в интересах всей страны и отдельных регионов) решения поставленных задач будут во многом зависеть от общих тенденций в разграничении прав и полномочий между федеральным и региональным уровнями по управлению экономическими процессами.
Об этом, например, свидетельствует опыт Канады и, в особенности, основной нефтегазодобывающей провинции Альберта. Региональное законодательство данной провинции как определяет (специфицирует) требования к технологии освоения и разработки месторождений нефти и газа, так и предусматривает возможности прямого участия государства в финансировании научно-технических проектов (таких как освоение, разработка и переработка битуминозных песков).
К числу не менее важных форм поощрения инновационно-ориентированного поведения компаний в нефтегазовом секторе относится и формирование среды, направленной на усиление интеграции между различными видами деятельности. При этом основной акцент делается на создание среды, способствующей выпуску продукции с повышенной добавленной стоимостью в границах региона. К числу таких мегапроектов относится проект формирования т.н. нефте-, газохимического кластера в границах города Большой Эдмонтон. При этом формирование и развитие данного кластера возможно только при усилении производственных связей «сырьевого» севера провинции Альберта и научно-технического потенциала юга (непосредственно района Большого Эдмонтона). В основе мегапроекта — не столько государственные инвестиции, сколько поддержка региональными властями стремления различных компаний, формирующих нефте-, газохимическии кластер, к повышению их конкурентоспособности.
Практика канадских провинций не является уникальной. В мае 2002 года слушания по проблемам нефтегазового сектора прошли и в парламенте Шотландии. Основной результат слушаний — оценка и выбор направлений формирования и создания условий для роста высокотехнологичных компаний, прежде всего в нефтегазовом секторе. В частности, с этой целью предполагается создать Шотландский Энергетический Институт — с тем, чтобы усилить кооперационные связи между наукой и промышленностью. По мнению шотландских парламентариев, усиление сложности условий освоения и разработки новых месторождений на шельфе Северного моря актуализирует решение задачи по усилению связи между промышленным и научным секторами экономики региона.
Очень существенно то, что в основе формирования направлений развития и нефтегазового сектора и науки (и их последующей реализации) лежит объединение усилий различных сторон и групп.
Как можно видеть, ни один из упомянутых выше вызовов не является «чуждым» и для экономики соответствующих нефтегазодобывающих регионов России и, тем более, Сибири и Тюменской области.
На уровне федеральных округов главной политической задачей является координация действий сопредельных регионов, направленных на усиление и «национализацию» инновационных тенденций в развитии нефтегазового сектора. Такая постановка задачи во многом обусловлена сложившимся разделением труда между регионами Урала и Юга Сибири — с одной стороны и основными нефтегазодобывающими регионами (ХМАО и ЯНАО) — с другой.

КОНКРЕТНЫЕ ПУТИ И МЕХАНИЗМЫ
Инновационный путь развития нефтегазового сектора сопряжен с крупными долгосрочными инвестициями не только в добычу углеводородов, но и в развитие новой высокотехнологичной инфраструктуры и наукоемкого сектора экономики. Для осуществления таких инвестиций нужна долгосрочная стабильность. Поэтому главным элементом государственной политики является обеспечение стабильных «правил игры», закрепленных законодательным путем.
На основе законодательного «фундамента» должны быть разработаны и реализованы специальные комплексы мероприятий в трех основных сферах регулирования, охватывающих:

• процессы недропользования;
• развитие национального рынка инновационных ресурсов;
• инвестиционную деятельность.
  

В сфере регулирования процессов недропользования требуется прежде всего:

• усиление роли лицензионных соглашений в вопросах выбора и национальной принадлежности технологий освоения ресурсов нефти и газа (в противовес концессионным соглашениям, которые не обладают должными регулирующими функциями);
• систематизация норм и правил, регламентирующих научно-технические условия поисков, разведки и разработки месторождений нефти и газа.
  В сфере регулирования рынка инновационных ресурсов, по крайней мере, на этапе его формирования необходимо:
• воссоздание системы государственных научно-технических центров (с определением статуса этих институтов, адекватного рыночным условиям);
• реализация в рамках данных центров интеграционных программ по приоритетным направлениям научно-исследовательских и опытно-конструкторских разработок;
• бюджетное и ценовое регулирование, направленное на поддержку фундаментальных и прикладных исследований «прорывного» характера, на обеспечение «справедливого» распределения финансовых ресурсов между различными участниками рынка инновационных ресурсов.
  

В сфере регулирования инвестиционной деятельности требуется комплекс мер, различающихся в зависимости от конкретных инновационных проектов и областей их осуществления, включающий:

• меры, направленные на снижение неэкономических рисков инвестирования, административной и социальной нагрузки — в целях повышения конкурентоспособности отечественных инновационных проектов;
• применение долгосрочных тарифных гарантий и специальных инвестиционных режимов (для всех инвесторов независимо от национальной принадлежности), стимулирующих спрос на российские инновационные ресурсы;
• меры налогового стимулирования инвестиций в осуществление инновационных проектов в рамках собственно нефтегазового сектора и в рамках сопряженных наукоемких отраслей экономики.
  

К сожалению, примером одностороннего подхода явились шаги и меры, направленные на улучшение инвестиционного климата в 2002 г. За первую половину текущего года инвестиции в основной капитал выросли менее чем на 2% по сравнению с 6 месяцами прошлого года. А прямые иностранные капиталовложения сократились за тот же период на 10% по сравнению с 2001 г. В итоге получается, что налоговые новации, которые должны были увеличить инвестиции, на самом деле привели к их фактической стагнации.
Российский нефтегазовый сектор вступает на путь инновационного развития. Чтобы значительно усилить позитивный эффект инновационного развития, распространить его воздействие на всю отечественную экономику, необходимо перейти к новой модели развития. Нельзя надеяться на то, что смена модели инновационного развития нефтегазового сектора произойдет сама собой. Переход к наиболее выгодной для страны формуле инновационного развития может произойти только в результате активного государственного вмешательства.
Перевод развития нефтегазового сектора на инновационный путь по новой модели должен стать долгосрочным общегосударственным приоритетом. А через инновационное развитие ТЭК страны будут созданы условия и обеспечено развитие других отраслей экономики, всего общества. Поэтому я, являясь сторонником инновационного развития ТЭК, выступаю за объявление нового курса, новой парадигмы развития нефтегазового сектора экономики нашего государства.

Шафраник Ю.К. Нефтегазовый сектор — необходимость смены парадигмы. Журнал «Бурение и нефть». — М., №2 (февраль), 2003 г., стр.2-7.