Ю.К. Шафраник: «О факторах, определяющих перспективы развития нефтяного комплекса России» (журнал «Нефтяное хозяйство», апрель 2005 г.)

На развитие нефтяной промышленности, особенно в системе международного разделения труда, влияют различные (геологические, природно-климатические, экономические, геополитические, экологические, правовые, политические и другие) условия и факторы. В Энергетической стратегии России, утвержденной правительством страны в 2003 г., в числе основных факторов, определяющих перспективы развития отрасли, прежде всего названы [1]:
— уровень мировых цен на нефть и в целом конъюнктура мировых энергетических рынков;
— налоговая политика государства и принятая система недропользования;
— научно-технический прогресс в разведке и разработке месторождений углеводородов;
— состояние и качество подготовленной минерально-сырьевой базы отрасли.
Уровень мировых цен на нефть и газ является в Энергетической стратегии также основным параметром, определяющим перспективы развития всей российской экономики. При разработке данной Стратегии были рассмотрены и оценены следующие факторы социально-экономического развития [2]:
— внешние (темпы роста мировой экономики, динамика мировых цен на нефть, мировой спрос и — — — объемы экспорта российских углеводородов, процессы интеграции и вступления России в ВТО, — масштабы выплат по внешнему долгу);
— внутренние (интенсивность реформирования экономики, темпы либерализации и повышения цен естественных монополий, динамика инфляции, темпы реального укрепления рубля, динамика ВВП, масштабы вывоза капитала, государственные расходы).
Однако именно уровень мировых цен на нефть и газ, а также ожидаемые темпы роста мировой экономики составляют основу различных сценарных условий и вариантов прогнозируемого социально-экономического развития России, именно они определяют заложенный в Стратегию рост ВВП и инвестиций в стране. Эти же параметры, плюс курс доллара США, традиционно являются базовыми и для разработки правительством страны государственного бюджета, и для подготовки Центробанком основных направлений денежно-кредитной политики. Многие специалисты видят в этом дополнительное подтверждение тому, что правительство делает по-прежнему основную ставку на внешние факторы развития страны, не может (или не умеет) «разогреть» внутренний рынок, сделать именно его «локомотивом» экономического роста [2]. Не ставя под сомнение зависимость современной экономики России от конъюнктуры на мировом рынке нефти, значение ценового фактора в развитии нефтяной промышленности, следует признать, что этот фактор является лишь одним из многих, и преувеличивать его роль никак нельзя. Благоприятная ценовая конъюнктура внешних рынков в сочетании с позитивными внутренними факторами развития экономики создали определенную иллюзию того, что основные проблемы нефтяного комплекса России уже решены и можно рассчитывать на дальнейшее его поступательное развитие. Однако внимательный анализ состояния и тенденций развития нефтяного комплекса России дает основания считать, что этот комплекс ожидают большие и серьезные перемены. В частности, проведенный нами анализ [3] свидетельствует о том, что перспективы развития нефтяного комплекса России в ближайшее время будут определяться решением таких основных проблем, как недропользование и развитие ресурсной базы отрасли; структура комплекса и демонополизация; инвестиции и новые проекты. Именно от решения этих проблем (а не от уровня мировых цен на нефть, которые могут способствовать или препятствовать этому!) в значительной степени будет зависеть будущее нефтяного комплекса страны. Рассмотрим эти проблемы подробнее.

НЕДРОПОЛЬЗОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ РЕСУРСНОЙ БАЗЫ КОМПЛЕКСА
Для России — страны сколоссальным природно-ресурсным потенциалом — вопросы развития отношений, связанных с предоставлением прав на пользование недрами и контролем за выполнением условий их предоставления, вопросы использования отношений в процессе недропользования для регулирования более широкого спектра социально-экономических процессов являются одними из важнейших. На наш взгляд, в ходе проводимых экономических реформ комплексный характер отношений в процессе недропользования, сфера их действия не осознаны и не использованы в достаточно полной мере.
В России уже в течение длительного времени (с 1994 г.) приросты запасов углеводородного сырья не компенсируют добычу нефти и газа. Только с 1994 по 2000 г. невосполненная добыча жидких углеводородов составила около 700 млн. т, газа — более 2,3 трлн. м3. В последующие годы это отставание только усиливалось. Так, если за 1997-2001 гг. прирост промышленных запасов нефти, включая газовый конденсат, обеспечил возмещение ее добычи на 86 %, то в 2002 г. — лишь на 64 %, составив 243 млн. т при добыче 421,4 млн. т [4]. Кроме того, ухудшается качество сырьевой базы. Доля трудноизвлекаемых запасов в России превысила 55 %. Доля запасов, степень выработки которых составляет более 80 %, превышает 25 % разрабатываемых нефтяными компаниями запасов, а доля запасов обводненностью более 70 % составляет более 30 %. С 1991 по 2001 г. в структуре извлекаемых запасов число мелких месторождений увеличилось на 40 %, в то время как число уникальных и крупных снизилось более чем на 20 %. В целом 80 % месторождений, находящихся на государственном балансе, относятся к категории мелких.
Причин неблагоприятного состояния сырьевой базы много, все они хорошо известны специалистам [1,3,5-9]. Это и резко сократившиеся объемы региональных геолого-разведочных работ на нефть и газ вследствие общего снижения государственных средств, выделяемых на указанные цели, и отсутствие соответствующей мотивации у нефтегазовых компаний — недропользователей, и слабый контроль со стороны государства за обеспечением рационального использования недр и эффективностью разработки месторождений, а также отсутствие необходимых полномочий по государственному регулированию отношений недропользования у федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих государственную политику в области добычи горючих полезных ископаемых. Кроме того, непрозрачность, коррупция, высокие риски, связанные, в частности, с возможностью отзыва лицензий на добычу полезных ископаемых у недропользователя, снижают инвестиционную привлекательность этой сферы деятельности.
До 2002 г. регионы активно участвовали в инвестировании воспроизводства минерально-сырьевой базы. Их вложения в геологоразведку в 2-3 раза превышали объемы федеральных инвестиций. Даже в 2003 г., когда региональные бюджеты были практически лишены источников финансирования геологии, они в сумме вкладывали примерно столько же средств, сколько и федеральный бюджет. С упразднением отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы объемы геолого-разведочных работ в основных нефтедобывающих регионах России снизились в 1,5-1,8 раза. При этом считалось, что добывающие компании должны самостоятельно и за счет собственных средств осуществлять геолого-разведочные работы и обеспечивать прирост запасов полезных ископаемых. Однако соответствующих стимулов компании-недропользователи не получили. Следовательно, законодательство должно стимулировать эту деятельность, имеющую важное государственное значение.
Сложившийся рыночный механизм ведения хозяйства без реализации мер государственного регулирования сферы недропользования не обеспечивает комплексного решения стратегических задач использования минерально-сырьевой базы. В результате сложилось многолетнее отставание в региональных работах, как по важнейшим нефтегазодобывающим регионам, так и по новым перспективным нефтегазоносным провинциям. По существу упущено время для подготовки новых регионов к проведению широкомасштабных поисково-оценочных работ, а в дальнейшем и по подготовке промышленных запасов углеводородов.
При интенсификации до предела добычи нефти в старых регионах практически ничего не делается для подготовки им смены. Можно как угодно критиковать советскую плановую систему, но при ней всегда учитывалась перспектива. Это было традицией развития минерально-сырьевой базы страны.
В связи с указанным как можно скорее должны быть выполнены работы по изучению новых регионов, которые бы обеспечили стабилизацию положения в этой области. Тем более что такие регионы в стране еще есть: прежде всего Каспий, Восточная Сибирь, шельфы окраинных морей. Промедление в решении этой важнейшей задачи может привести к потере национальных топливно-энергетических ресурсов. Однако успешное решение данной задачи невозможно без принятия новых законов, которые бы стимулировали выход компаний-недропользователей в эти регионы.
В целом система государственного управления недропользованием должна строиться на базе стратегических интересов государства как такового и субъектов РФ с учетом экономических интересов хозяйствующих субъектов. Для этого необходимо:
— провести реальный мониторинг всех выданных лицензий и всей системы лицензирования недр;
выработать общую стратегию управления недропользованием с ориентацией на формирование — процедур и принципов объективизации издержек недропользователей;
— обеспечить стабильный налоговый режим недропользования, не менять (без крайней необходимости) действующие законы и правила.
Сырьевая база страны должна развиваться по схеме расширенного воспроизводства. Заявления об избыточности запасов у российских компаний и предложения о введении экономических санкций на запасы, превышающие восьми — девятилетнюю обеспеченность, ошибочны по сути и опасны для экономического развития страны.

СТРУКТУРА НЕФТЯНОГО КОМПЛЕКСА И ДЕМОНОПОЛИЗАЦИЯ
За годы реформ в нефтяном комплексе России проведены важные структурные преобразования, которые позволили обеспечить определенную стабильность и устойчивость в развитии не только самого комплекса, но и некоторых отраслей промышленности, а также социальную стабильность в обществе. В настоящее время определяющая роль в нефтяном комплексе принадлежит 10-12 крупным вертикально интегрированным нефтяным компаниям (ВИНК). На их долю приходится 85-90 % всей добычи и 75-80 % переработки нефти России (всего в стране к 2000 г. было образовано 15 ВИНК, часть которых в последующие годы подверглась процессам слияния и поглощения) [4]. Наряду с ВИНК добычу нефти в стране осуществляют более ПО (2003 г.) малых и средних нефтяных компаний-недропользователей.
Из анализа происходящих в нефтяном комплексе перемен следует, что основная тенденция — растущий монополизм нефтегазовых компаний на внутреннем рынке страны. Происходящий в настоящее время процесс слияния и поглощения компаний сам по себе является объективным и отражает реалии современного этапа развития мировой экономики. Для того, чтобы обеспечить себе соответствующее «место под солнцем», российские нефтегазовые компании должны укрупняться и объединяться. Однако в развитых странах параллельно с этим процессом развивается соответствующая система государственного антимонопольного контроля за деятельностью нефтегазового бизнеса. В России подобной действенной системы пока нет. Не значится ее создание и среди приоритетов административной реформы.
В этих условиях монополизация нефтяного рынка России является главным фактором разрушения его рыночных механизмов. Процесс этот был начат еще залоговыми аукционами середины 90-х годов двадцатого столетия, но не прекратился и сейчас, хотя практика залоговых аукционов, по крайней мере на словах, подверглась справедливому осуждению. Таким образом, ушли от государственного монополизма, проведя реструктуризацию нефтегазового комплекса, а пришли к корпоративному монополизму крупных (частных) нефтяных компаний. Это потребует разработки новых норм антимонопольного регулирования и эффективных инструментов контроля ВИНК. Расширение и укрупнение ВИНК должны происходить не за счет поглощения более слабых компаний на внутреннем рынке, а за счет участия в зарубежных проектах, за счет своего продвижения на новые рынки и в первую очередь за счет освоения углеводородных ресурсов стран СНГ. Необходимо создание в стране условий для активизации деятельности отечественных нефтегазовых компаний за пределами России. В настоящее время компании ведут этот процесс, но для государства он оборачивается прежде всего дополнительным вывозом капитала, созданием рабочих мест не в России, а за ее пределами. Соответственно нужен механизм, который бы обеспечивал этому процессу равновыгодность и для нефтегазовых компаний, и для государства.
Расширение и укрупнение ВИНК за счет внешней составляющей обеспечит условия для создания и работы на внутреннем рынке России отечественных средних и мелких нефтегазовых компаний, а это — новые рабочие места и решение социальных задач. В результате будет решена проблема устойчивости национального нефтяного бизнеса. Минерально-сырьевая база России не только стареет, но и «мельчает». Мировой опыт показывает, что доразведкой и освоением небольших по запасам месторождений нефти занимаются малые и средние нефтяные компании. Именно мелкие и средние месторождения со сложными горно-геологическими условиями, высокой долей (до 75 %) труднонзвлекаемых запасов на 85 % составляют ресурсную базу деятельности таких компаний.
Вовлечение небольших по запасам месторождений нефти в хозяйственный оборот представляет прямой интерес для государства как для собственника недр, следовательно, необходимо создать условия для ускоренного развития малого и среднего нефтяного бизнеса России. Именно такой бизнес обеспечивает в США более 57 % национальной добычи нефти, причем общее число средних (с годовой добычей от 0,25 млн. т до 1,5 млн. т) и мелких (менее 250 тыс. т/год) компаний превышает 80 тыс. В России число таких компаний в последние годы составляет 110 -160.
Проведенные нами расчеты свидетельствуют, что в условиях России для стабильного развития нефтяной промышленности и энергетической безопасности страны малые и средние нефтяные компании должны обеспечивать около 25 % всей национальной добычи нефти.
Монополизация и ценовой сговор обусловливают также постоянный рост цен на нефтепродукты на внутреннем, рынке России. Так. розничные цены на бензин автомобильный за 10 мес 2004 г. увеличились на 30 %. В результате средневзвешенная цена автомобильного бензина АИ-92 на бензоколонках России и США уже в сентябре 2004 г. сравнялась. И это в условиях, когда американцы импортируют большую часть нефти по 225-250 долл/т. а мы добываем ее по цене 20-40 долл/т. Более того, в начале 2004 г. цены на бензин в России были даже выше чем в США! Просто летом цены на бензин в США резко выросли из-за роста цен на нефть. Исследования показывают: для роста цен на автомобильный бензин и дизельное топливо на 30-40 % в год в России нет объективных причин. Более того, за последние годы себестоимость добычи нефти в стране снизилась на те же 30-40 %. Такой монополистический парадокс: цена на нефть в России снижается, а на бензин повышается. Причина заключается в следующем. ВИНК России производят более 90 % нефти и 80 % бензина [4]. Они диктуют цены на нефть и на «свободном» рынке, где производятся остальные 20 % бензина. Большая часть региональных рынков также монополизирована ВИНК, и в отсутствии конкуренции они устанавливают оптовые цены на бензин на таком уровне, чтобы получить максимальную прибыль, но не допустить социального взрыва. Государственная власть пока слабо реагирует на эту проблему.

ИНВЕСТИЦИИ И НОВЫЕ ПРОЕКТЫ
Динамика инвестиций в нефтедобычу в общем и целом соответствует динамике инвестиций в ТЭК России, хотя имеет свои особенности. Уже к середине 90-х годов ежегодный объем инвестиций в ТЭК сократился по сравнению с 1991 г. в 3,5 раза и более. Наряду со снижением абсолютных объемов инвестиций существенно изменилась структура их финансирования. Если еще в 1993 г. в них преобладали средства федерального бюджета и государственных внебюджетных фондов (суммарно 64,3 %), то уже в 1999 г. их доля сократилась до 0,9 %, причем почти все средства шли за счет государственной поддержки угольной отрасли. Доля собственных средств предприятий и организаций возросла до 85-87 %, и лишь 7-14 % составляли заемные средства. Подобная чрезвычайно высокая по мировым меркам доля собственных средств в структуре инвестиций свидетельствует прежде всего о вынужденной нацеленности инвестиционных программ компании ТЭК на решение не стратегических, а текущих задач [7].
В 2000 г. объем инвестиции в основной капитал за счет всех источников финансирования (без учета атомной энергетики) составил 284.5 млрд. руб.. что в сопоставимых ценах выше уровня 1999 г. на 16.8 %. Особенно высокая инвестиционная активность отмечалась в нефтяной промышленности, объем инвестиций в которой возрос на 73 % по сравнению с 1999 г. В то же время продолжилось сокращение инвестиций в электроэнергетике (на 1б,2 %), в газовой (на 11.6 %) и угольной (на 33 %) промышленности. Систематическое недофинансирование инвестиционной деятельности привело к тому, что износ основных фондов в ТЭК превысил 50 % (в том числе в нефтепереработке — 80 %, в газовой промышленности — 70 %, электроэнергетике — 60 %), а ввод новых производственных мощностей по отдельным отраслям комплекса сократился в 2-4,5 раза [7].
В нефтедобывающей отрасли спад инвестиций начался уже в 1992 г. В 1993 г. объем капитальных вложений в отрасли составил всего 44 % (здесь и далее в сопоставимых ценах) уровня 1991 г. В последующие два года темп снижения инвестиций несколько снизился, ив 1995 г. их объем составил около 33 % уровня 1991 г. В 1996 г. произошел новый обвал капитальных вложений в нефтедобычу — до 24,3 %уровня 1991 г., а в1998 г. – еще один. В результате к 1999 г. объем инвестиций в отрасли сократился почти в 5,9 раза против уровня 1991 г. После дефолта, как, было отмечено выше, начался рост инвестиций, в том числе в нефтедобычу. Однако в 2000 г. их абсолютная величина в отрасли составляла всего 37 % уровня 1991 г. (в 2001 г. — 38,6 %}. В последующие годы положительная динамика в развитии нефтедобычи сохранилась. Все основные нефтегазовые компании страны стали работать эффективнее и динамичнее. Причин быстрого роста добычи нефти несколько, но главные из них следующие:
— правильная законодательная база, заложенная в предшествующие годы;
— эффективно проведенная в начале 90-х годов двадцатого столетия реформа отрасли и создание крупных ВИНК;
— формирование в России достаточно благоприятного инвестиционного климата;
— хорошая конъюнктура мировых рынков и высокие мировые цены на нефть.
Именно эти причины вызвали рост инвестиций в нефтяную промышленность, и прежде всего в добычу нефти. Только за 1999-2001 гг. они увеличились в 2,3 раза, в 2002-2003 гг. высокий объем инвестиций в отрасль сохранился.
Рост инвестиций способствовал увеличению объемов эксплуатационного бурения, капитального ремонта простаивающих скважин, числа вводимых в эксплуатацию новых скважин. Суммарно за 2001 г. эксплуатационный фонд действующих нефтяных скважин увеличился на 3,3 % (за 2000 г. — на 2,6 %, за 1999 г. — на 12,7 %). Однако уже в 2002 г. темпы наращивания фонда скважин резко замедлились. Одновременно более явной стала тенденция прироста добычи в результате повышения эффективности эксплуатации имеющегося фонда за счет применения современных методов воздействия на пласты и увеличения их нефтеотдачи. В 2004 г. объем эксплуатационного бурения снизился на 3,7 %, разведочного — на 16,7 %. Сократились также и капитальные вложения в бурение, особенно в разведочное.
Неоднократно отмечалось [3, 10], что добыча нефти в России в последние годы и эффективность нефтяной промышленности повышаются в основном на базе созданной инфраструктуры. При этом большинство компаний наращивает добычу углеводородного сырья преимущественно за счет восстановления производственно-технического потенциала ранее введенных месторождений в ранее освоенных районах (в то же время, по нашим оценкам, ситуация с инвестициями в освоение новых районов и в «запуск» новых проектов в России близка к критической). Именно такой подход позволяет российским нефтегазовым компаниям добиться низких издержек в добыче нефти и обеспечить экономическую основу получения ими высокой прибыли. Соответственно потребность в инвестициях для роста добычи нефти по такой модели развития была достаточно низкой. В российской нефтяной промышленности, по оценкам экспертов, в последние три года, прямые инвестиции достигали 8-9 млрд. долл/год. Однако, чтобы сохранить темпы прироста добычи нефти на достигнутом уровне, нужно как минимум 15 млрд. долл., а то и 20-30 млрд. долл. ежегодных инвестиций. По нашим оценкам, темпы роста инвестиций в нефтегазовый сектор почти в 2 раза отстают от темпов роста прибыли. Интересно отметить, что свободные средства компаний в результате того, что сверхнормативные объемы добытого сырья вывозятся за рубеж, составляют около 20 млрд. долл/год. Следует также иметь в виду, что недоинсвестирование в разведку и разработку новых месторождений означает, что по мере исчерпания возможностей старых (ранее введенных) месторождений конкурентные позиции России на внешних рынках нефти и газа существенно ослабнут. Соответственно снизятся возможности поддержания социальной стабильности и достижения приемлемых темпов экономического роста.
Не оправдались надежды, которые возлагались на иностранные инвестиции. Ни одна из ведущих нефтегазовых компаний мира, имеющих свой бизнес в России, не инвестирует в реальные новые проекты. Исключением являются проекты на условиях СРП на шельфе о. Сахалин, которые, имеют региональное значение. Поэтому одна из важнейших задач государства — изменить принцип привлечения иностранных инвестиций. Вместо российские ресурсы и капитал + иностранные технологии, оборудование и специалисты, как это происходит в настоящее время, надо перейти к следующему: российские ресурсы, технологии, оборудование, сервис и специалисты + иностранный капитал.
Таким образом, крайне необходимы прямые вложения в новые месторождения. Инвестиционные ресурсы, по разным оценкам, требуется увеличить в 5-8 раз. Лишь тогда мы сможем перейти не к восстановлению того, что было во времена СССР, а к устойчивому развитию нефтяной промышленности.

Шафраник Ю.К. О факторах, определяющих перспективы развития нефтяного комплекса России. — Журнал «Нефтяное хозяйство», апрель 2005г., стр. 10-13.