Ю.К. Шафраник: «Проесть просто. Трудно удвоить» (газета «Торгово-промышленные ведомости», №24 декабрь 2004 г.)

Высокие мировые цены на нефть продолжают обеспечивать приток валюты в страну. Должны ли эти день храниться в стабилизационном фонде? Не случится ли так, что со временем государство «проест» свои накопления? .
Нельзя напрямую связывать рост цен на нефть и напряженность на Ближнем Востоке: тенденция к повышению начала складываться еще 4-5 лет назад под влиянием изменения потребностей как производителей, так и потребителей. А базой для нынешней конъюнктуры стали процессы, начавшиеся еще в 70-80-х годах прошлого века. Можно посчитать, сколько производители нефти получали за свой продукт тогда, учитывая покупательскую способность доллара, и сколько в 2000 г. Если учесть инфляцию и прочие факторы, то становится понятно, что прибыль экспортеров существенно снизилась, поскольку номинально цена нефти осталась на том же уровне, но в реальности на эти деньги можно купить существенно меньше.
Сейчас нельзя регулировать рынок простым арифметическим счетом: производить, больше, а через три месяца производить меньше. Это анахронизм. Что необходимо сделать в такой ситуации? Мне кажется, что, сами производители, в том, числе и Россия, должны существенно- увеличить объемы переработки нефти. Кстати, я уверен, что нашей стране необходимо приложить максимум усилий, чтобы увеличивать свое присутствие на рынке Европы и перерабатывать порядка 50% своей нефти.
Россия не готова к слишком высоким и очень низким ценам на нефть. Справедливой и наиболее выгодной для развития экономики России является цена около 28 долл. за баррель. Именно такой окажется среднегодовая цена на топливо за последние 4 года.
Основная причина высоких цен на внутреннем рынке в том, что потребитель безмолвствует. Если все покупают бензин по такой цене, то почему она должна быть проблемой производителя? Как представитель нефтяников, отвечаю: да, цены на автомобильное топливо неправомерно высокие, но ведь потребитель терпит. Почему не возражает антимонопольное ведомство?
Разумеется, на внутренний рынок сейчас воздействуют и другие серьезные факторы. Первый — под протекторатом государства существенно увеличились экспортные возможности страны. Мы обеспечили увеличение экспорта по отношению к советскому периоду более чем в 2,5 раза. Разумеется, учитывая такие экспортные возможности, нефтяные компании стараются вывезти на внешний рынок как можно больше сырья и получить больше прибыли. Второй фактор — монополизм. Когда в середине 90-х годов начались реформы, то предполагалось, что в результате возникнет 5-7 крупных компаний, но при этом тысячи средних и мелких. Но если в 1996 г. из общего объема добычи в стране приходилось на долю средних и мелких компаний, то сегодня — около 5%.
Тенденции таковы, что холдинги продолжают поглощать малые компании, что усиливает монополизм, в том числе в области переработки и сбыта продукции. И это одна из важнейших причин роста цен на бензин. Я понимаю, что крупнейшие компании должны усиливать и укреплять свои позиции, но считаю, что они должны стремиться за пределы России, идти в новые районы нефтедобычи. А на внутреннем рынке — высвобождать зоны для среднего и малого бизнеса. Но сама по себе такая ситуация не возникнет никогда — необходима прямая государственная политика.
По моему мнению, независимо от ценового фактора, наибольшую потребность Россия испытывает и будет испытывать в новых инвестиционных проектах. Высокий уровень цен на нефть способствует привлечению инвестиций в нефтегазовый сектор. Но чтобы прибыль со временем не «растаяла», ее необходимо постоянно вкладывать в новые проекты и ценить тех предпринимателей, которые сегодня это делают.
Примером может служить серьезный пусковой проект строительства нефтепровода из Ванкорского месторождения в Восточной Сибири на Диксон, реализация которого позволит России существенно увеличить экспорт топлива в Азию и США. Компания «Союзнефтегаз» поставила перед собой цель показать значимость инвестиционного проекта, привлечь, инвесторов, и это в полной мере удалось. Этот проект — очень существенный шаг в будущее, направленный на развитие российского Севера. С технической точки зрения — это очень привлекательный вариант, который обойдется максимум в 2 млрд. долларов. Ванкорское месторождение считается одним из крупнейших в мире, его начальные извлекаемые запасы оцениваются в 100-150 млн. тонн нефти.
Проект «Ванкора» способен оживить весь север Красноярского края, но не только он один, поскольку речь идет примерно о 150 млн. тонн извлекаемых запасов, а для освоения такого крупного региона и оправданных затрат на создание инфраструктуры нужно 300-500 млн. тонн. И они на севере Красноярского края имеются. Нужно их доразведать, а на это понадобится еще несколько лет. Есть и соседние месторождения, которые нужно, скоординировав усилия, запустить в одном проекте. Собственники могут быть разные, важно, чтобы они, включая государство в лице федеральных властей и особенно администрации Красноярского края, имели ясную программу действий и, выдавая лицензии, обсуждая с компаниями проекты освоения того или иного месторождения, делали все это синхронно, одновременно, сооружая трубопроводы, дороги, базовые поселки.
В настоящее время Россия не увеличивает, а восстанавливает добычу нефти по отношению к прежнему уровню. Если не подготовить новые месторождения, на разработку которых требуется 5-7 лет, то в будущем это негативным образом отразится на нефтяной промышленности России. Чтобы застраховаться от падения цен, деньги в месторождения надо было начать вкладывать даже не вчера, а позавчера.
По нашим оценкам, в России в год в разработку новых проектов вкладывается 8 млрд. Долларов. Это очень мало. Уверен, минимум нужно 35 млрд. У нас много нефти, но на подготовку новых месторождений тоже нужно не менее пяти лет. Сейчас мы достаточно эффективно восстанавливаем добычу на месторождениях, разработка которых началась в 70-80-х годах, и многие стали говорить о чрезвычайной эффективности российского нефтегазового комплекса. Мифическая прибыльность нефтяной отрасли — заблуждение, и «похмелье» будет тяжелым. Сейчас мы живем за счет старых месторождений.
Если прибыль, полученную при цене выше 30 долларов за баррель нефти, мы не инвестируем, то все эти средства — и стабилизационные, и пенсионные — просто «сдует» девальвацией. Получается, что к нам в руки попал бриллиант, но его надо воспринимать как беду. Ведь при хорошей конъюнктуре все расслабляются, понимая, что экономику сейчас можно и не оживлять.

Шафраник Ю.К. Проесть просто. Трудно удвоить. — М., Газета «Торгово-промышленные ведомости», №24 декабрь 2004г.