«Указ, опередивший время» ( «Тюменские известия», Андрей Фатеев, 19.09.2024 г.)

В воздухе пахло грозой

Юрий Шафраник, председатель совета Союза нефтегазопромышленников России, возглавивший в 1990-м Тюменский областной совет народных депутатов, подчёркивает: это было время поистине тектонических сдвигов в истории страны.

Уже к концу восьмидесятых все тюменские главки — нефтяной, газовый, геологический, трубопроводный, строительный — вышли на пик. По объёму работ и производственному потенциалу вряд ли в мире были им равные. Согласно директивам партии и правительства добыча нефти, например, превысила миллион тонн, а газа — миллиард кубов. В сутки! При этом цены на энергоносители продолжало регулировать государство. Хотя остальные цены были отпущены в свободное плавание. Нефтяники и газовики просто не имели возможности закупать необходимые им материалы, трубы и оборудование.

Вдобавок ко всему с 1 января 1988-го в силу вступил союзный закон «О государственном предприятии (объединении)», который радикально увеличил степень их независимости и определил курс на сокращение государственного заказа. И всё это на фоне усиления влияния трудовых коллективов не только на принятие экономических решений, но и на выборы руководства. Разбалансировка плановой системы и взаиморасчётов привела к падению производства, ухудшению снабжения регионов и тотальному товарному дефициту. С марта 1989-го по стране покатилась волна массовых забастовок.

Недовольство состоянием дел перекинулось на коммунистическую партию — «душителя демократии и свободы». В том же марте 1989-го Геннадий Богомяков, на протяжении 16 лет возглавлявший Тюменский обком КПСС и выстроивший под себя всю систему власти в регионе, впервые не прошёл в Верховный Совет СССР. Народ отказался за него голосовать. Не поддержали Богомякова и на собраниях партийных организаций Главтюменьгеологии и регионального управления КГБ СССР при выдвижении делегатов областной партконференции, что стоило ему должности первого секретаря. А в декабре 1989-го на Съезде народных депутатов СССР был поднят вопрос об отмене шестой статьи Конституции, закреплявшей руководящую роль КПСС.

— Я нутром чувствовал надвигающуюся беду — в воздухе пахло грозой, — рассказывает Юрий Шафраник, кандидатуру которого в апреле 1990-го на первой сессии вновь избранного Тюменского областного совета народных депутатов выдвинули на пост председателя. — Ведь уже через десять дней после выборов в областной совет Съезд народных депутатов принял закон «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию СССР», отменив шестую статью. Именно поэтому я решил не брать самоотвод. Хоть менять погоны нефтяного генерала на кресло политика и не было ни малейшего желания, но мои учителя слишком рано вбили мне в голову понимание ответственности за порученное дело. Так, 38 лет от роду я стал самым молодым в Советском Союзе руководителем, приняв всю ответственность за происходящее в регионе на себя. На тот момент это была единственная легитимная власть, правда, без особых полномочий.

Как быть и что делать?

С подачи председателя облсовета, прошедшего школу Главтюменнефтегаза, изначально — на фоне всесоюзного разброда и шатаний — приступили к выработке концепции перехода Тюменской области на принципы самоуправления в условиях формирования рыночной экономики. Так назывался тот документ.

Вариантов ответов на извечный русский вопрос «Что делать?» поступило немало. Авторитеты настоятельно рекомендовали готовить очередное постановление партии и правительства по дальнейшему развитию Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. Бунтари предлагали пойти по стопам бастовавших шахтёров, перекрыв задвижки.

Однако Шафраник прекрасно понимал: все эти варианты провальные. Шантажом ничего доброго не добьёшься. А постановление вскоре исполнять будет некому. КПСС фактически переходила в оппозицию. Не лучше чувствовал себя и СССР. Одна советская республика за другой, включая РСФСР, провозглашает суверенитет. За ними следуют регионы. В Салехарде окружной совет уже в октябре 1990-го принимает декларацию об образовании Ямало-Ненецкой республики.

Надо было делать выбор. Шафраник собрал три группы учёных и практиков из Тюмени, Новосибирска, Москвы. Они готовили предложения по механизмам и направлениям дальнейшего развития региона. Палитра предложений была самая широкая — от американского опыта выхода из Великой депрессии до функционирования нефтеносных провинций Канады.

Перед лучшими умами страны руководитель Тюменской области поставил цель по расширению прав и полномочий региона в использовании природно-ресурсного потенциала для решения текущих и долгосрочных социально-экономических задач. Ни один ранее существовавший «рецепт» Тюмени не подходил. Был выработан свой — с учётом мирового опыта, но всё же максимально адаптированный к тюменской действительности. Именно тюменцы первыми заговорили о таких революционных для того времени положениях, как платность недропользования, создание крупных компаний на базе союзной собственности и формирование новых компаний для освоения нераспределённых ресурсов.

— Уже в ноябре 1990-го народные депутаты, в том числе и от северных автономий, на сессии Тюменского областного совета утвердили доработанную концепцию, — с гордостью заявляет Юрий Шафраник. — Мы опередили и союзный, и российский парламенты, которые зациклились на политике. И убедили коллег из округов, что только все вместе мы представляем зримую силу, погасив разговоры о выходе автономий из Тюменской области.

При совете создали сразу две рабочие группы по подготовке программы развития Тюменской области, а Шафраник продолжал в Москве переговоры о скорейшем принятии нормативных актов, необходимых для реализации утверждённой концепции.

Ситуация в стране накалялась. Весной 1991-го наш совет вынужден был принять заявление о неудовлетворённости действиями Советов Министров СССР и РСФСР по решению «не терпящих отлагательств проблем Тюменского региона». А вскоре объявил о необходимости создания в регионе особого экономического района.

«Лица покрывались румянцем»

Серьёзные подвижки наметились лишь летом 1991-го. Шафранику удалось добиться, чтобы Борис Ельцин свой первый после избрания на пост президента РСФСР рабочий визит совершил именно в Тюменскую область. Визит большой команды, включавшей и председателя Совета Министров РСФСР Ивана Силаева, начался 5 августа. И продолжался четыре дня. Руководители провозгласившего свою независимость государства на трёх самолётах перелетали из Надыма в Салехард, затем в Ноябрьск, Ханты-Мансийск, Нефтеюганск. В Тюмени подвели итоги.

Борис Ельцин бывал у нас и раньше. Последний раз — шесть лет назад в составе команды союзного руководства во главе с генеральным секретарём ЦК КПСС Михаилом Горбачёвым. Сам Ельцин был тогда секретарём ЦК и первым секретарём Московского горкома компартии.

Президент признал, что проблем с тех пор поднакопилось. Катастрофически отстала социальная сфера, возникли национальные противоречия, начался распад трудовых коллективов. Усилились взаимоотношения с союзными министерствами, которые призывали добывающие предприятия к штурму всё новых месторождений. Любой ценой! При этом резко упала добыча нефти и газа. Обострились отношения недропользователей с коренным населением, обеспокоенным загрязнением рек, безжалостным уничтожением оленьих пастбищ и охотничьих родовых угодий.

Валерий Ремезов, генеральный директор «Надымгазпрома», ещё недавно бывший заместителем начальника Главтюменгазпрома, отмечал, что за тысячу кубов газа получает 13 рублей. На нищенскую цену в 23 рубля за тонну нефти сетовал и Владимир Богданов, генеральный директор «Сургутнефтегаза», народный депутат РСФСР и депутат Тюменского областного совета народных депутатов. Юрий Логанов, председатель концерна «Тюменьгеология», пенял на критическое положение дел в своей отрасли.

Всю остроту ситуации Борис Ельцин осознал на Салехардском рыбоконсервном комбинате, постоянно ударяясь головой о потолочные балки полуразрушенных цехов. Это старейшее предприятие за Полярным кругом входило в рыночную экономику с дефицитом в 5 миллионов рублей.

На окружном совещании в Салехарде, например, президент заявил, что таких бараков, помоек и запущенности, такой безнадёги, как здесь, ещё не встречал. По зарплате Крайний Север сравнялся с югом. И если раньше из тысячи приезжих каждый год уезжали максимум 300 человек, не выдержавших испытание, то теперь сложилось отрицательное сальдо. За два года из-за отсутствия заказов регион покинули более ста тысяч строителей.

Драматизма добавляли непрекращающиеся разговоры с народом, массы которого то и дело преграждали кортежу путь. Борис Ельцин с сопровождавшими его руководителями всякий раз выходил из машины. Выслушивал жалобы на обесценивание зарплат, социально-бытовую неустроенность, отсутствие курева, сахара, элементарных продуктов.

Валерий Чурилов, председатель Ханты-Мансийского окружного совета народных депутатов, народный депутат РСФСР и депутат Тюменского областного совета народных депутатов, признался, что постоянно краснел за нищету и убогость ведущей нефтяной провинции. Но таким же «румянцем» покрывались лица руководителей отраслей.

«Хватит, чтобы зажить по-человечески?»

Юрий Шафраник, сопровождавший президента, предлагал возможные механизмы решения назревших проблем. Доказывал, что будущее Тюменской области, а следовательно, и всей России, может быть обеспечено только в том случае, если природные ресурсы будут работать в интересах территории. Чтобы добывать нефть и газ было выгодно. Сейчас же ни нефтяникам, ни газовикам, ни жителям ничего не остаётся.

Уже 9 августа на встрече с журналистами Борис Ельцин отметил, что за несколько дней убедился: тюменцы живут «не по своему вкладу в экономику страны и России». Такое положение требует незамедлительных мер по стороны Союза ССР и республики.

— Не буду вас обнадёживать, что, мол, побывал-посмотрел и сразу сделаю так, чтобы завтра всё пошло по-другому, — предупредил президент. — Ваши руководители ставят вопрос о статусе области как особой экономической зоны. Думаю, вопрос можно решить и так, хоть я и не сторонник особых зон. По итогам поездки планировал подписать соответствующий указ. Но понял, что документ ещё сыроват. Из-за сложности проблем прошу 10 дней на его доработку. 20 августа я также подпишу Союзный договор. Согласно ему весь топливно-энергетический комплекс на территории России перейдёт под нашу юрисдикцию. А 30 процентов леса, нефти и газа оставим в распоряжении территории. Хватит вам, чтобы зажить по-человечески? В моей компетентности создать такие экономические условия, чтобы вы сами смогли приобрести всё необходимое — без меня, без Горбачёва, без Силаева и Павлова. Разрабатывайте проекты, программы, а мы поможем.

Газета «Коммерсантъ» 12 августа так описывала итоги визита: «В завершение тюменской поездки президент России пообещал устроить нефтяной шок. Он заявил, что в ближайшие дни Россия заберёт тюменские нефтегазовые месторождения. Участникам Союзного договора российская нефть будет предлагаться по 200 рублей за тонну (вместо 60), отказникам — по 180 долларов (в 90 раз дороже, чем раньше). Зато пока довольны тюменцы. В полное их распоряжение безо всяких условий Ельцин предложил 30 процентов от фактической добычи нефти (в нынешних условиях это порядка 100 миллионов тонн). Пообещал беспрепятственно выдавать лицензии на продажу нефти и газа по свободным ценам и кому угодно. Попутно Тюмень освобождается от обязанности отчислять 40 процентов валюты в союзный бюджет. Во избежание недоразумений Борис Николаевич пояснил, что после 20 августа союзному центру остаётся только оборона, железные дороги и электричество».

«Запрыгнули в последний вагон»

Однако через десять дней подписать указ не удалось. 19 августа грянул путч. Самопровозглашённый Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР отстранил от власти Михаила Горбачёва и объявил о введении чрезвычайного положения.

Юрий Шафраник, председатель Тюменского областного совета, проявил смелость и первым в стране — не дожидаясь выступления Бориса Ельцина! — заявил о поддержке российского правительства и только что вступившего в должность Президента РСФСР. Этого поступка не могли не заметить в Москве.

Однако мало кто вспоминает, что в тот же понедельник в Нижневартовске нефтяные генералы, собравшиеся для создания нефтяной биржи, под нажимом министра нефтяной промышленности СССР заявили о поддержке ГКЧП. Только однозначная позиция областного совета позволила дезавуировать их заявление и спасти нефтяную отрасль от возможных репрессий. Ведь сразу после подавления путча Борис Ельцин отстранил от исполнения обязанностей руководителей ряда краевых и областных советов народных депутатов РСФСР («за поддержку антиконституционной деятельности»), приостановил деятельность коммунистической партии (с передачей всего её имущества советам). Начались аресты и возбуждение уголовных дел.

Юрий Шафраник буквально пропадал в Москве. При деятельной поддержке директора института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса Академии наук СССР Юрия Ярёменко и первого зампреда Совета Министров РСФСР, секретаря президентского совета по делам Федерации и территорий Юрия Скокова отстаивал в российском правительстве и администрации президента детали то и дело менявшейся редакции указа.

Указ «О развитии Тюменской области», подготовленный тюменцами и не без ярой борьбы согласованный правительством, Борис Ельцин подписал 19 сентября 1991-го. Он делегировал нам право «формировать и свободно использовать территориальный фонд товарных и сырьевых ресурсов в объёме 10 процентов от общего производства нефти, газа и другой продукции, производимой предприятиями на территории области и автономных округов, для обеспечения социально-экономического развития региона». В указе также содержалось поручение Совету Министров РСФСР по подготовке закона о недрах. Комиссию по его внесению в парламент возглавил Шафраник.

— Мы буквально запрыгнули в последний вагон, — признаётся наш земляк. — Если бы протянули пару месяцев, нам просто не дали бы подписать указ. Слишком уж велики были преференции, которые получала единая тогда Тюменская область. Особенно на фоне той критической ситуации, что складывалась в стране. Мы отрывали колоссальные деньги у экспортёров — а из них выросли многие олигархи. Терял и российский бюджет. А ему надо было дотировать тех же шахтёров, что стучали касками в столице. Однако всё у нас получилось, хоть и не без компромиссов. Тот указ позволил нам не только с гораздо меньшими потрясениями, чем соседям, пережить 1990-е и начало 2000-х, но и заложить основу нынешнего весьма динамичного развития Тюменской области. Подобных именных указов на моей памяти Борис Ельцин подписал всего два — наш и по Татарстану.

«Суверенитет сам по себе денег не принесёт»

Тогда же Ельцин объявил о передаче всех исполнительно-распорядительных функций государственного управления на территориях главам администраций, которые должны были назначаться и освобождаться от должности указами президента и быть напрямую подотчётными ему.

27 сентября 1991-го главой администрации Тюменской области был назначен Юрий Шафраник. На встрече с журналистами он признался, что накануне получил третье с начала года предложение стать федеральным министром, но отказался, считая делом чести завершить начатые преобразования в родной Тюменской области.

— Это будет тяжелейший для страны год, по-моему, самый критический, но если нам удастся его прожить, тогда можно будет не опасаться, что всё откатится назад, — подчеркнул новоиспечённый глава. — Думать, что этим указом мы накормим всех, бесперспективно, но мы обязаны сформировать необходимые структуры и механизмы управления, сделав тем самым второй шаг.

Одним из первых своих распоряжений Юрий Шафраник утвердил перечень мер по выполнению указа президента. Председателю Ханты-Мансийского окрсовета Валерию Чурилову поручил руководство разработкой концепции нормативных документов по реализации указа. На зампреда облисполкома Юрия Конева и председателя Тюменского научного центра Владимира Мельникова возложил разработку положения о научном обеспечении программы развития Тюменской области.

Ещё через пять дней Юрий Шафраник подписал постановление «О структуре администрации области», образовав в её составе административный совет и представительства автономных округов — в целях организации эффективного управления народным хозяйством области, повышения персональной ответственности должностных лиц и укрепления государственной дисциплины. Легитимность совета, продвигавшего стратегию развития большой Тюменской области, впоследствии была подтверждена на сессиях всех трёх советов народных депутатов — в Тюмени, Ханты-Мансийске и Салехарде.

— Всё это позволило нам не скатиться на тропу войны, — заявляет Юрий Шафраник. — Ведь начиналась работа над Федеративным договором как составной частью Конституции РФ. Статус субъектов до этого имели лишь республики. Москва и Санкт-Петербург, края и области, автономные округа добивались получения соответствующего статуса. Я, как глава единого региона, мотался между Салехардом и Ханты-Мансийском, объясняя на сессиях окружных советов: «О чём вы говорите? О лучшей жизни в независимой республике? Но суверенитет сам по себе денег не принесёт! Необходимо сообща добиваться исполнения уже подписанного указа президента. Иначе в Москве нас столкнут лбами и раздавят поодиночке.

Юрий Шафраник оказался прав. Три наших региона сумели найти компромисс. Все они получили статус самостоятельных субъектов Федерации, но при этом сохранился единый губернатор, административный совет, переросший со временем в совет трёх губернаторов, совет законодателей, общие программы, финансируемые из областного бюджета.

А в 1993-м Борис Ельцин всё-таки уговорил Юрия Шафраника покинуть родную Тюмень. Необходимо было сплотить важнейшие отрасли народного хозяйства. Наш земляк в должности министра топлива и энергетики России, на которого скинули функции восьми развалившихся союзных министерств, осуществил структурную перестройку нефтяной, газовой, нефтегазоперерабатывающей, угольной промышленности и электроэнергетики. Одним из итогов этих реформ стало создание вертикально интегрированных компаний — от скважины до бензоколонки.

— Если бы по нашему пути пошли другие министерства и собрали крупные компании, то картина сейчас была бы совершенно иной, — резюмирует Юрий Шафраник. — Нефтегазстрой мог стать мировой корпорацией, наверное, всю Африку с Азией и Южной Америкой перестроил. Да и геологическая корпорация не осталась бы на планете без работы. В СССР были уникальные умы и инженерные кадры.

Андрей Фатеев

https://t-i.ru/articles/55162