Нужна кооперация с «оборонкой»

Президентом РФ поставлена задача по диверсификации ОПК и доведению доли продукции гражданского назначения до 50% к 2030 году. Прежде всего это задача связана с тем, что доля гособоронзаказа в дальнейшем будет неуклонно снижаться. «С учетом контекста вопрос диверсификации становится вопросом выживания. Однако потенциал предприятий ОПК – колоссальный», – считает замминистра промышленности и торговли РФ Василий Осьмаков. Вопрос, как «оборонка» может нарастить объем гражданской продукции за счет нефтегазовой и горнодобывающей промышленности, эксперты обсудили в Совете Федерации.

«Легкие» запасы углеводородов почти исчерпаны

В нефтегазовой отрасли, помимо секторальных санкций, введенных США и ЕС, и запрещающих импорт в Россию оборудования и технологий, спрос на импортозамещение диктует выработка ресурсной базы.

Так, в части добычи нефти начальные запасы нефти РФ уже выработаны более чем на 50% (при этом в европейской части страны – на 65%, в Урало-Поволжье – на 70%). Выработка всех крупных активно осваиваемых месторождений приближается к 60%.

Структура же остаточных запасов такова, что текущая добыча нефти на 77% обеспечивается этими самыми крупными месторождениями, но их обеспеченность – лишь 8‒10 лет. При этом доля ТРИЗ (трудноизвлекаемых запасов углеводородов) постоянно увеличивается и для крупных нефтегазодобывающих компаний составляет от 30 до 65%. Вновь подготавливаемые запасы, в свою очередь, уже сосредоточены не в крупных, а в мелких и средних месторождениях, и их значительная часть также относится к ТРИЗ.

В части запасов газа ситуация более оптимистичная, однако и здесь доля ТРИЗов неуклонно растет. Энергетическая стратегия РФ предписывает компаниям наращивать базу углеводородов за счет проведения ГРР (геологоразведочных работ). За счет их интенсификации к 2030 году можно нарастить около 12 млрд тонн запасов нефти (в случае успешного сценария – даже чуть больше, 14 млрд тонн), и не менее 16 трлн кубометров газа.+

Нефтегазу нужны оборудование для бурения и программное обеспечение

Как отметил замминистра энергетики РФ Анатолий Яновский, доля импортного оборудования, приобретаемого нашими компаниями, по-прежнему достаточно высока. «Именно поэтому нашим предприятиям оборонно-промышленного комплекса имеет смысл сконцентрироваться на реализации именно тех технологий, которые в настоящее время приобретаются за рубежом», – отметил замминистра.

По его словам, в нефтегазовой российской промышленности ежегодный объем капиталовложений составляет порядка 1,5 трлн рублей, из них около 1,3 трлн рублей направляется непосредственно на добычу нефти. При этом разведочным бурением в России в год проходят около 800 тыс. погонных метров. «Прежде всего, зависимость от импорта наблюдается в секторах, связанных с программным обеспечением и технологиями наклонно-направленного бурения, объемы которого ежегодно растут», – уточнил Яновский.

Еще одной болевой точкой в газовой промышленности, по данным замминистра Яновского, является производство сжиженного природного газа. Отметим, особую актуальность тема приобрела после недавнего бойкота, объявленного рядом стран Персидского залива Катару. Разрыв дипломатических отношений поставил под грозу сохранение лидерства страны по экспорту СПГ в мировых масштабах. И Россия в случае неблагоприятного развития ситуации вполне может «подхватить» выпадающие объемы поставок для того же Китая, являющегося, в свою очередь, потребителем СПГ номер один в мире.

«Однако в настоящее время в Российский Федерации не производится компрессорное оборудование большой мощности. Учитывая планы создания заводов СПГ, в настоящее время потребность России в компрессорах большой мощности составляет порядка 15 штук», – сказал Анатолий Яновский.

Примеры успешного сотрудничества с предприятиями ОПК у нефтегазодобывающей отрасли есть. Так, «Газпром» успешно эксплуатирует серийную газотурбинную установку российского производства «Авиадвигатель», «Газпромнефть» намерена запустить российскую роторную систему для бурения горизонтальных скважин производства ЦНИИ «Электроприбор», «Роснефть» ведет работу над созданием технологий и оборудования для работы на шельфе.

Однако параллельно, добавил Яновский, в отрасли наблюдается тенденция к снижению остаточной доли оборудования, «что требует принятия мер по ускорению процесса модернизации как генерирующего оборудования, так и сетей».

Общая стоимость модернизации может составить около 120 млрд рублей (их них около 60 млрд рублей приходится на электросетевой комплекс). Потребность же в высокотехнологичном оборудовании в числовом выражении паровых турбин потребуется около 70 штук в год, газовых турбин (мощностью менее 50 МВт) – около 25 штук в год, мощностью до 150 МВт – 7 штук в год, более 150 МВт – до трех штук в год.

Также в России в данный момент нет технологий подводной добычи углеводородного сырья. В этой части, как отметил замминистра, «определенным потенциалом» обладает ЦКБ МТ «Рубин» (Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин»), которое разработало решения в этой сфере, однако пока они носят концептуальный характер.+

В сфере отечественного программного обеспечения проблема носит еще более острый характер, отметил председатель СРПО ТЭК Борис Харас. Российский антивирус вряд ли бы полностью избавил «Роснефть» от недавней проблемы с хакерской атакой, считает эксперт. Но разработка и внедрение отечественного ПО на корпоративном уровне предотвратило бы утечку о производственных данных за рубеж.

«Большинство оборудования сегодня управляется программными средствами. Использование иностранного программного обеспечения в особо важных и опасных объектов создает высокий риск. По нашей оценке, в нефтегазоперерабатывающей отрасли России практически все системы управления – импортные, либо японские, либо американские. Практически все энергоустановки в отрасли за 15 лет – импортные. Автоматический мониторинг их работы идет за рубеж, производителям этих установок. Сегодня они знают о состоянии российской электроэнергетике существенно больше, чем российские потребители», – обозначил существующий парадокс Харас.

«Возможно, нам пора сменить парадигму»

В отличие от «просевшего», но более чем находящегося на плаву нефтегазового сектора, горнодобывающая промышленность России в последние несколько лет переживает трудные времена. Поводы для осторожного оптимизма по данным 2016‒2017 годов появились – в основном, надежду на оживление дает повышение мировых котировок на сырьевые товары. Однако пока никто не знает, насколько долговременной окажется эта тенденция.

Отраслевые эксперты подчеркивают, что самые сильные негативные факторы – истощение легкодоступных запасов ископаемых, ухудшение горно-геологических условий, малая инвестиционная привлекательность месторождений, неразвитая инфраструктура, нарастающий дефицит квалифицированных кадров. На последнем вопросе специалисты остановились отдельно.

«На фоне дефицита кадров – кто и как будет решать перечисленные проблемы? Сейчас практически закрыты отраслевые прикладные институты, многие из них – мирового значения. А ведь раньше у нас были блестящие ученые, конструкторы. Только РАН («Российская академия наук»), находясь на сегодняшний момент не в лучшем состоянии, смогла не только сохранить свои институты, но и развить, открыв КемЦКП (Кемеровский центр коллективного пользования)», – посетовал президент Академии горных наук, академик РАН Юрий Малышев.

Он предложил компаниям восстанавливать конструкторские и инженерные компетенции самостоятельно: «Не дожидаясь решений “свыше”, надо создавать для начала маленькие конструкторские бюро. Тем более, та же “оборонка” имеет опыт, когда буквально из нескольких человек возникло, например, бюро Королева. Уже сегодня надо найти уцелевших конструкторов горных машин, и к ним молодых специалистов подключить. Потому что конструкторами горных машин не становятся, лишь получив диплом», – отметил Малышев.

В свою очередь, гендиректор НП «Горнопромышленники России» Александр Вержанский дополнил: помимо кадрового вопроса, государству необходимо сформировать полномасштабную политику в части кооперации гособоронпредприятий и промышленников. И начать можно с приведения в порядок закона о гособоронзаказе.

«В 90-х два мира разошлись, сейчас мы стоим перед похожим выбором»

Основная надежда и необходимость российской современной горной промышленности – активное внедрение инновационных технологий и решений. К примеру, из тех же отходов (объем которых в России, по словам Юрия Малышева, составляет около 70 млрд тонн), можно наладить производство литья, рам, тракторов.

«Почему бы директору промышленного оборонного завода не съездить и не посмотреть, как добывается уголь? Не горняки должны искать оборонщиков. Вы, оборонщики, должны искать наши лаборатории и институты. Можно взять пример с казахстанских компаний, которые сегодня 1% от прибыли отчисляют на науку. Хочу обратиться к директорам заводов – не ожидайте государственных субсидий. Начинайте работу уже сейчас, а мы вам поможем», – призвал академик.

Тем не менее, пока остается неясным, найдут ли «горняки» и оборонпромышленники точки соприкосновения в части импортозамещения. Так, минерально-сырьевой комплекс нуждается в инновационных решениях для повышения производительности труда за счет разработки и внедрения новых технологий (к примеру, автоматизация и роботизация процессов).+

Отрасли нужны системы телеметрии для контроля над процессом, что повысит безопасность работников в опасных для здоровья условиях. Все эти потребности в теории может закрыть оборонно-промышленный комплекс. В горной промышленности тоже есть немало точек роста, которые помогут запустить процесс инновационного роста экономики страны на полную мощность.

Однако стратегия диверсификации российского АПК пока еще формируется. Министерства финэкономблока правительства уже ведут усиленную работу по ее формированию, однако механизм реализации в настоящий момент не проработан, резюмировал председатель Горной коллегии Юрий Шафраник.

«Мы помним конец 80-х и начало 90-х, когда была первая попытка соединить горную и оборонную промышленность. Мы несколько часов пытались выработать подходы и понимания, и поняли, что мы – как две разные планеты. Сейчас мы стоим перед похожим вызовом – пусть менее драматично-трагичным, но похожим. Проводятся соответствующие совещания на самом высоком уровне, и уже определено, что необходима координация, основные направления, перечень необходимого. Вызов в том, что эта работа не завершена механизмами реализации», – резюмировал Шафраник.